— Интересно, как ты разнюхал это дело… — произнес Миддлтон. — Ты бы не вернулся, если бы кто-то не подсказал тебе. Хотел бы я знать, кто же это был?
— Не лезьте не в свое дело! — огрызнулся Коркоран. Он был совершенно уверен в том, что Глории ничего не угрожает, даже если шериф узнает о ее роли в этом деле, но ему не нравилось, когда его допрашивают, и он не чувствовал себя обязанным удовлетворять чье-либо любопытство.
— А вот любопытно… Приступ золотой лихорадки случился очень кстати и для вас, и для Гормана, — отметил он. — Тоже ваших рук дело?
Миддлтон кивнул.
— Конечно. Один из парней прикинулся старателем, получил несколько отличных самородков из заначки и устроил шум. Свою задачу он выполнил, и теперь вместе с прочими моими людьми прячется здесь среди холмов. Все эти недоумки-золотоискатели вернутся завтра, они будут злыми и усталыми. А когда они узнают, что тут произошло, узнают почерк стервятников: по крайней мере, некоторые из них.
Но в любом случае меня с этим делом не свяжут. Давай возвращаться в город. Дело усложнилось из-за твоей глупой стычки с линчевателями. Гормана оставь в покое. Ни к чему наживать новых врагов в банде.
Бак Горман стоял, привалившись спиной к стойке бара в салуне «Золотой орел», и в непечатных выражениях высказывал свое мнение о Стиве Коркоране. Окружающие слушали с сочувствием — в большинстве своем это были бездельники и проходимцы, которые всегда вьются вокруг золотоискателей.
— Этот поганый пес называет себя помощником шерифа! — звучно провозглашал Горман; его покрасневшие глаза и влажные взлохмаченные волосы служили индикатором галлонов выпитого им спиртного. — Но он убил выбранного нами судью, не дал состояться суду, разогнал заседателей! Да еще и освободил заключенного, обвиняемого в убийстве!
Происходило это на следующий день после охватившего Вапетон приступа искусственно вызванной золотой лихорадки. В барах и салунах толпилось множество народу: разочарованные старатели заливали свою досаду. Но в «Золотом орле» таких было немного.
— Полковник Хопкинс и другие именитые граждане провели расследование, — вмешался кто-то. — Они объявили, что предъявленные Коркораном доказательства были убедительными, поэтому признали наш суд фальсификацией, убийство Биссета — правомерным, а потом пошли еще дальше и оправдали Мак Брида за убийство Брента, хотя того уже не было в городе.
Горман фыркнул, словно дикий кот, и потянулся за стаканом; статью и пластикой он походил на грозную пуму. Рука его не дрожала, не утратил он и координации движений. Виски опалило его разум, прояснило мозги до состояния горячечной убежденности, почти на грани сумасшествия, но не повлияло ни на нервную систему, ни на мускулатуру.