— Заткнись, ублюдок! — оскалился шериф; срывающийся голос выдавал охватившую Миддлтона нервозность. — Ты что, ослеп и не видишь, как твои друзья крутятся поблизости? Чтобы вытащить отсюда ваши поганые шкуры, я собрал людей с холмов. Все они здесь, в Вапетоне. А это сорок хорошо вооруженных бойцов.
Теперь, вот что… Мак Наб, слушай внимательно: организуем им побег перед рассветом, когда добрые горожане еще будут спать. Это самое лучшее время: спросонья комитетчики мало что смогут нам противопоставить.
Несколько парней в масках нападут на тюрьму и одолеют твоих помощников. Пока они не освободят этих неудачников и не двинутся из города, оружие в ход пускать нельзя! А потом начинайте орать и поднимайте стрельбу — в воздух, конечно. Это должно убедить тех, кто прибежит на шум, что вы стали жертвами чьей-то хорошо спланированной атаки.
Миллер, ты, Летчер и Барлоу — вы должны сопротивляться захвату.
— Почему?
— Господи, что за дурень! Чтобы похоже было на нападение толпы, а не ваших друзей. Тогда понятно будет, почему никто из помощников шерифа не пострадает. У линчевателей нет причин желать зла служителям закона. Ты ори и проклинай грязных убийц, а парни в масках выволокут тебя, свяжут, бросят на коня и увезут. Да, нужен надежный свидетель… Все будет выглядеть как похищение, а не освобождение от виселицы.
Миллер, наконец, что-то начал понимать: губы среди зарослей бороды скривились в одобряющей такую стратегию ухмылке.
— Ладно. Не будем загадывать. Жарко мне придется, но я попытаюсь убедить Хопкинса, что нападение на тюрьму — дело рук опекаемых им и его комитетом горожан; мы обыщем все окрестности, чтобы снять с деревьев ваши трупы. Естественно, никаких тел мы не найдем, но наткнемся, например, на сгоревшую дотла хижину, какую-нибудь шляпу и несколько пряжек, которые можно легко идентифицировать.
Миллер поежился от такой перспективы и напряженно уставился на Миддлтона:
— А вы, случайно, не собираетесь избавиться от нас таким способом? Люди в масках, они в самом деле наши друзья? Или это такой подарок комитету бдительности?
— Не будь полным идиотом! — взорвался Миддлтон. — Ты думаешь, парни согласились бы разыграть что-то подобное, даже если б я и вправду задумал продать вас с потрохами полковнику? Ты узнаешь своих приятелей, когда они окажутся тут.
И да, послушай, Миллер, я хочу, чтобы ты подписал признание и назвал кого-нибудь в качестве главаря банды. Смысла нет отрицать, что ты и эта парочка — члены банды. Хопкинс уверен в этом. Вместо того, чтобы разыгрывать невинную овечку, лучше навлеки подозрение на кого-нибудь чужого. У меня большой выбор кандидатур, но Дик Леннокс не хуже других. Он игрок, у него мало друзей, и он никогда не работал с нами. Я впишу его имя в твое «признание», а Коркоран убьет его при «сопротивлении аресту» раньше, чем тот успеет доказать, что это поклеп. Потом, прежде чем у кого-то возникнут подозрения, мы провернем наше самое большое дело — возьмем сейфы Хопкинса и Бисли! А там — адью! Не спи, когда начнется налет.