А инсургенты объявили о создании ирландского парламента Дойл Эрин и независимости Ирландской республики с момента опубликования декларации. Что творилось в других городах Ирландии, Кроссу не мог сказать никто. Но судя по беспорядку в казармах и активности восставших, ничего хорошего ни ему, ни остальным засевшим в казармах англичанам ждать не приходилось. Оставалась небольшая надежда, что восставшие не смогли захватить порт и вокзалы. И тогда рано или поздно, но прибудет подкрепление из Кураги, где располагались основные силы армии на острове или, может быть по морю из Британии.
Австрийский фронт. Моравия. Февраль 1910 г.
Шоссированная дорога выглядела так, словно вела к окраинам самого Петербурга, а не в очередной захудалый городишко захудалой провинции. Кони шли шагом и, если бы не погода и не несколько тысяч конников вокруг, можно было бы почувствовать себя на обычной прогулке верхом.
- Полагаю, если бы не ветер, мы бы сейчас удивлялись теплому климату сего места, - пытаясь прикрыть лицо от порывов ветра, севшим от влажного и холодного голоса заметил капитан Полтавцев.
- Да, ветерок изрядный, - согласился Гаврилов. – Даже сквозь шинель пробивает. Но, Владимир Николаевич, не переживай. Мой Петрович уже предсказал, что после полудня ветер стихнет.
- Ну, раз твой денщик сказал, - растянул в улыбке замерзающие губы Полтавцев, - поверю. Он у тебя знахарь настоящий.
- Не завидуйте, капитан, - притворно обиделся Михаил, придерживая Зорьку, вдруг решившую обогнать кобылку собеседника. – Твой, клянусь честью, великолепно варит кофе. Петрович никогда так не сможет.
- Да, ко-о-фе…, - мечтательно протянул Владимир. – Я бы сейчас от чашечки горячего кофе не отказался. Пожалуй, даже от простой чашечки горячей воды…
- Ничего, Владимир, скоро должен очередной городок появиться, - утешил его Михаил.
- Помню. Этот, как его – Карлович. В коий опять первыми ворвутся эти Харламовские головорезы, по своей казачьей ухватке перевернут все верх дном, и нам придется еще пару часов наводить порядок.
- Полагаю, мысли сии вам приходят лишь с устатку от дороги и неважной погоды, Владимир. Казаки Харламова – самая дисциплинированная казачья часть, из тех, что я встречал на фронте, - с усмешкой парировал Гаврилов. Оба рассмеялись. А колонна первой дивизии тем временем все двигалась и двигалась вперед.
Михаил оказался прав, анализируя во время стояния в Тарнуве полученный приказ о передислокации в германский Ратибор. Действительно, проехав в предоставленных германцами вагонах до Ратибора, а потом еще немного южнее – к Одербергу, весь корпус генерала фон Штемпеля, усиленный гвардейской кавалерийской бригадой и отдельным донским пластунским батальоном. Пластуны и ворвались первыми в Одерберг, частью перебив, а частью захватив в плен роту ландштурма, дислоцированную в городе. Похоже было, что цесарцы совсем не ждали начала боев на этом направлении. Границу хотя бы охраняли ополченцы – ландштурмисты, а вот дальше российская кавалерия двигалась в оперативной пустоте, разгоняя редкие дозоры жандармов и полиции. Складывалось ощущение, что между австрийцами и германцами была какая-то тайная договоренность и никаких боевых действий между собой они вести не собирались. Сразу после этого у Гаврилова даже появилось опасение, не заманивают ли их корпус, а может быть и все русские войска в очень большую ловушку. Сомнения развеялись лишь после полученных во время стоянки во Фридеке телеграмм. Которыми Ставка извещала войска, что одновременно с генеральным наступлением русских в наступление перешли и германцы, силами одного армейского и трех кавалерийских корпусов. Кроме того, войну Австро-Венгрии объявили черногорцы, сербы и даже румыны. А итальянцы вторглись в Трентино просто так, не удосужившись декларировать состояние войны. Михаил про себя даже пожалел австрийского императора, которого предали даже его старые союзники.