«А вы по театрам шляетесь», — ржал Дэн, прощаясь с Глебом и сестрой.
Следующий день прошел не менее увлекательно. Зависнув с самого утра в тренажерке, он нарвался на вечернюю лекцию о вреде алкоголя в исполнении Маргариты Николаевны, уверенной, что любимый сын не отвечал на сотню ее звонков именно по причине перепоя.
Единственным спасением из цепких лап дражайшей родительницы, озабоченной устроительством его личной жизни в свете вновь открывшихся обстоятельств, стал караул.
Озадачивало лишь отсутствие Надёжкиной. Как бы ни было и что бы между ними ни случилось, глупо отрицать тот факт, что он попросту не может не знать, где она и что с ней, иначе беспокойство достигает масштабов, которые сложно игнорировать. Гони, не гони эти мысли — а они в его черепной коробке обосновались с вещами, надолго. И заставляли тревожиться о том, куда опять подевалась эта девчонка.
Вероятность того, что Надёжкина отсиживается в диспетчерской, развеялась, едва Денис сунулся за очередным путевым. Это и подвигло его на то, чтобы по возвращении ввалиться к Голубевой с вопросом:
— Олька где?
Машка подняла на него свои подкрашенные острые глазки глубокого бархатистого карего цвета и чуть скривила губы.
— А что за такие услуги тебе как радиотелефонист может оказать наша Надёжкина, какие не могу оказать я? — хитровато спросила она.
— Ты сама поняла, чего спросила?
— Ну я подумала, — игриво протянула Машка, продолжая улыбаться, — что если эта дурочка от тебя так усердно бегает, то я бегать не буду. А там, глядишь, втянешься.
— Та лишь бы ты втянулась, — усмехнулся Денис.
— А меня, Денишек, долго уговаривать не надо. Я хоть сегодня.
— Запросто! Шило у Вареньки взять не забудь.
— В смысле? — Машкины геометрически идеально подкрашенные бровки подскочили к мыску волос, туда, где проглядывали под золотистыми локонами темные корни.
— В самом прямом, Маша, — совершенно серьезно пояснил Басаргин. — Журналы сшивать будешь.
Голубева поморгала, видимо, проникаясь глубиной трагедии. А когда постигла ее до конца, выдохнула и уткнулась в монитор, обиженно поджав губы.
— Уехала твоя Надёжкина, — буркнула она. — В Харьков. На две недели, вроде. А ты, Денис, мог бы хоть немножко по сторонам посмотреть, а то все Олька, Олька… Я, между прочим, симпатичнее буду, скажи?
— Так журналам похрену, Маш!
— А тебе?
— А про себя я тебе все объяснил сто лет тому назад.
— Ну, аргумент, что ты не крутишь с коллегами, теперь чуток не актуален, а? — съязвила она, но по всему видно было — обиделась.
— Скажу тебе по секрету, — наклонился к ней Дэн. — Этот аргумент в данный конкретный момент гораздо актуальнее, чем всегда!