Она выдержит — мысленно произносила Оля, отчитываясь перед Пироговым о том, что приступила к работе.
Она выдержит — твердила, тренируясь с Генкой в учебке, пока он гонял ее, как соленого зайца, чтобы не расслаблялась.
Выдержит — повторяла, сопровождая расчет голосом на очередном вызове, каких были тысячи в ее послужном.
Выдержит, выдержит, выдержит — отзвучало в лязге вагона метро, когда утром следующего дня Оля ехала на Троещину. И в ответ на это «выдержит» к ней приходило понимание того, что нужно просто дождаться Дениса домой. Нужно набраться сил и терпения. А потом он приедет, и она сделает все, что сможет для того, чтобы они были счастливыми. И только вместе.
С тем и засыпала в забитой под завязку разнообразным хламом и неразобранными сумками нежилой, чужой, не ее, съемной квартире. Но на это тоже плевать. Временная мера, чтобы было где протянуть ноги. Дом найдется там, где захочет быть Денис. Теперь точно.
Вот только странное чувство, что она опоздала на собственный поезд следованием Харьков-Киев, не отпускало даже во сне. Мчалась за ним с рюкзаком и неподъемно тяжелым чемоданом, бросала по пути вещи, а догнать не могла. Он отходил, необратимо набирая скорость, а ее ноги, которых она уже и не чувствовала, никак не поспевали. Время ускользало. И вся жизнь ускользала.
Ее, уставшую и разбитую, почти радующуюся тому, что сон прерван, поднял с постели звонок в дверь — громкий и заливистый. Так же громко и заливисто на пороге щебетала Диана. А Оля задней мыслью пыталась понять, как это она думала, открывая глаза, что звонить ей, кроме Дениса, некому, да он бы ее не нашел.
Чтобы окончательно проснуться от тяжелого сна ей понадобилось три секунды. Ровно три секунды Дианкиного щебета прямо в ее дверном проеме.
А потом будто подбросило.
Диана приехала.
К ней приехала Дианка!
Ее Ди! Приехала!
Олька гулко, на весь подъезд охнула. И, наконец, расслышала голос сестры:
— Лёка, милый мой, хороший! Как же я скучала, маленький!
Удар сумочки, грюкнувшейся на пол. Глаза, зрачки которых теряются в густой синеве. Объятие — крепкое, и откуда такие силы? И Оля внутри этого урагана, пронесшегося по миру, совсем не чувствующая опасности, но только нежданную за столько беспросветных дней радость.
— Ты как тут? Ты откуда? Ты когда прилетела? — это уже на кухне, сбиваясь с ног, мечась от пустого холодильника к плите. К кофейнику, к банке с хорошим кофе. Все, что у нее оставалось еще хорошего — это кофе. Итальянский, хорошо прожаренный, с легким привкусом дождя посреди весеннего Киева.
— Да только сейчас и прилетела! Сначала ехала поездом, потом тарахтела самолетом. Ужасный рейс, но было весело. Два раза в турбулентность попадала. Еще и перли через Варшаву. А потом на такси.