— Все нычки откопали или пока через одну? — проворчал Басаргин.
— Ну дык праздник же! — искренно возмутилась Машка.
— Пирогов под утро заявится — будет нам праздник. Олька где?
— Я ее погулять выпустила, пока вы на вызове. А то сидит тут вся унылая и трезвая. Прям как ты!
— Зато ты веселая за двоих, — усмехнулся Дэн и вышел. Нахрен дуру. Ясно же — нарочно Ольку отослала, чтобы самой на рации с ним повисеть. Незамысловато и предсказуемо. Короче, нахрен.
Сунулся в морг, где Лёха выкатил на стол добытое и весело рассказывал про выезд.
— Каланчу видели? — спросил Басаргин у мужиков.
Ему в ответ раздался взрыв разудалого хохота.
— Да этого раскрасавца сегодня все видели!
— Лишь бы Пирогову увидеть не повезло!
— Уже не повезет, вряд ли он к утру так отплясывать будет!
— Главное, на вызовы его не пускать больше!
— Нажрался придурок? — уточнил Денис.
— Если напишешь докладную, будешь прав! — выдал Колтовой.
— Я подумаю. Сейчас он где?
Несколько человек переглянулись и снова прыснули. А Генка вообще никогда особенно за языком не следил:
— Ну так Надёжкина на курилку пошла, а он решил сигаретку ей поджечь. Сама ж не справится.
— Ему, бл*дь, спать надо, а он по бабам, — возвел очи горе Басаргин и ринулся на поиски Оли и Каланчи.
Все на базе знали, что Жорику нельзя ничего, крепче пива, да и то лучше под строгим присмотром кого-то со стороны. Он становился невменяемым от пары рюмок. Странным образом в повседневности ему удавалось сдерживаться, но праздники нередко доставляли хлопоты окружающим. Сегодня у Каланчи, кроме общепризнанного повода, имелся и еще один. «Сейчас или никогда». И, судя по настроению в морге, эликсиром смелости Жорик заправился по полной.
Басаргину совсем не хотелось представлять, что этот идиот может отчебучить под его воздействием. Еще меньше ему хотелось думать о том, что он сам сделает с Каланчой в случае чего. В случае чего именно — анализу не поддавалось вовсе. Но степень собственного недовольства, похоже, достигла своего апогея в тот момент, когда он, не добравшись до курилки, услышал возню в районе санузла. И весьма отчетливый Жоркин прерывающийся голос:
— Ольгуня, ну все бабы как бабы, ты чего ломаешься? Я за тобой сколько гоняться буду?
— Жор, по-хорошему прошу, отойди. И не гоняйся, найди нормальную, — это уже Ёжкина-Матрёшкина отбрыкивалась за закрытой дверью. И, если судить по голосу, пока еще ее терпения хватало на то, чтобы не начать демонстрировать навыки, которые должен иметь обладатель коричневого пояса по тхэквондо, даже если он — молоденькая женщина.