— А если давно?
— Черт! — рыкнул Каланча и всадил кулаком по ближайшему ящику. Не в морду начальника отделения — и ладно. От злости он покраснел и посверкивал своими обыкновенно добрыми собачьими глазами.
— Уймись, Каланча. В другом огороде поищи.
— Это ты меня сейчас посылаешь?
— Это я тебе сейчас советую, — устало проговорил Дэн.
— А то что?
— Потом и узнаешь…
— Я, Денис Викторович, не так нашу дружбу понимал. Из всех баб — ее! Машка на тебя сколько вешалась, а ты — именно мою.
— Иди ты… — выругался Басаргин. — И к Ольке не лезь.
— А посмотрим! — мрачно предостерег Жорик. — Этот… как его… когда палку швыряют, а она возвращается… короче, долбанет и тебя!
— Кто кого долбанет? — вклинился в их тесный междусобойчик бас Гены Колтового.
— Жорик рассуждает о гипотетическом, — усмехнулся Басаргин. — А потому значения не имеет.
В ответ Жора скрежетнул зубами, но, не найдясь, что ответить, развернулся и очертя голову рванул из раздевалки, столкнувшись на входе с Олей, вошедшей в помещение. Зыркнул и на нее так, что она вжалась в стену. Выглядела уставшей и особенно хрупкой в большом теплом свитере и неизменных джинсах. Бледная, с видными сейчас тоненькими венками на лбу. Волосы заправлены за уши. Пальцы до побелевших костяшек вцепились в сумку. А когда она подняла глаза и столкнулась взглядом с Денисом, смогла только выдохнуть:
— Доброе утро.
— Привет, студент! — жизнерадостно отозвался Гена.
— А главное в жизни студента — что? — напустив на себя вид, полный жизнерадостности, которой совсем не испытывал, поинтересовался Дэн.
Оля растерянно глянула на него и сглотнула. Потом натянула на губы улыбку.
— Выдержка и упорство? — спросила она. И явно пыталась подыграть, но выходило у нее скверно.
— Двоечница! Главное — это конспекты, Ёжкина-Матрёшкина. Поэтому сегодня пишешь, в следующий раз — сдаешь. Задание понятно?
— Ты мне предлагаешь весь день в классе провести?
— Я не предлагаю. Я ставлю задачу, — жестко проговорил Басаргин и захлопнул дверцу шкафчика.
— Экзаменовать будешь лично?
— Да! — отрезал Дэн. — Гена пошли.
Они выкатились в коридор, оставив Надёжкину в гордом одиночестве, и Басаргин рванул в сторону морга. Колтовой не без некоторого усилия шел в ногу с ним. А потом, когда они оказались достаточно далеко от раздевалки и так, что их никто не мог услышать, вдруг выдал:
— Пожарных вызывать? От вас искры летят уже.
— Тебе бы книжки писать. Воображение богатое.
— Как скажешь, командир, — хмыкнул Генка и, увидав впереди Грищенко, отошел от Дениса.
Но никому из них не довелось заняться запланированным. Прозвучавший сигнал тревоги завертел всех и каждого в виток новой смены. Вызовы, учеба, отработка оперативных карточек.