— Герассия… ты её помнишь?
— Не-а, — помотала головой попаданка, — Работница твоя? Любовница? И что с ней не так? Тоже надо исцелить? Тащи её сюда, у меня в резерве ещё больше половины, и я сегодня добрая.
— Нет, она попалась в руки графа Тонийского, хотела его вьежский особняк обокрасть… это территорией графа считается, и его суд… её послезавтра должны на кол посадить…
Вика поморщилась.
— Мы вроде бы обговаривали с тобой такие вопросы, Шторм. Нам, — попаданка выделила это местоимение, — Не нужно, чтобы владение моей сестры и подруги стало раздольем для воров. И безнаказанности для преступников не будет. Воровала — жила хорошо, попалась — пусть почувствует осиновый кол в своей заднице. Или из чего тут его делают? Кстати, реально до сих пор этого не знаю.
Не было у неё сегодня ни походов, ни боёв, а всю вторую половину дня, считай, только и делала, что задницу себе отсиживала на мягком диване, пила вино, закусывала и болтала языком, при этом, испытывала сейчас такое чувство, что сутки мешки таскала. Даже магия не поможет — устало не тело, а мозги.
— Госпожа, помоги, — авторитет упал на колени, — Эта девчонка… она моя сестра…
— Да, б…ь, когда же этот мелодраматический сериал закончится? — застонала Вика, — Шторм, а мамы у тебя поблизости нигде нет, случайно? И это, слышишь, перестань ползать тут, мы ведь друзья. Вставай, а то сейчас в твоё доброе лицо пну. Конечно, я тебе помогу. Где её держат? Договорюсь с Уранией, или побег устроим. Хотя, конечно, второе очень не желательно. Вот, когда не я буду за вами всеми дерьмо разгребать, а вы всё для меня делать будете?
Разумеется, Урания спать не ложилась. Ждала подругу, сестру и спасительницу Вику, которая сочла нужным дойти до апартаментов герцогини из своих комнат, выделенных ей в последний её приезд, ногами и не скрываясь от придворных с помощью магии.
Слуги обоего пола по прежнему кланялись грозной магине с испугом, а вот придворные — особенно, благородные и титулованные — приветствовали без страха, наоборот, стараясь произвести впечатление. При чём, дамы были более сдержаны, растягивая лица улыбками, мужчины же заметно интересничали, кто во что горазд — одни выпячивали грудь, другие демонстрировали выправку и мужество, кто-то считал, что является обладателем красивого профиля лица, но самые достойные принимались рассматривать дорогущие украшения на своих пальцах.
"Эти-то меня за девку продажную принимают, что ли?" — думала Вика про последнюю категорию, иногда небрежно кивая, а кого-то как будто бы не замечая. Мысль о "девке" была не злой, а скорее ироничной. Чего уж греха таить, немного, совсем чуть-чуть, попаданке такое всеобщее внимание нравилось, пока. Всё же, не зря в её родном мире утверждали, что тщеславие — мать всех грехов.