- Их императорское высочество...
- Я понял, - словно бы в задумчивости, нагло перебил я генерала. Умышленно, причем. Стоило взглянуть, как Милютин это воспримет. Ну и за одно, ненавязчиво указать одному из дюжины министров его истинное положение. Подчиненное, замечу, положение. Между прочим, мне подчиненное! – Остался лишь один аспект, на который я пока не вижу ответа... Простите великодушно, Дмитрий Алексеевич. Но хотелось бы знать, какими именно словами великий князь подвиг вас на посещение моей скорбной юдоли?
- Да полноте вам, ваше высокопревосходительство, прибедняться! – неожиданно и совершенно непонятно от чего, вдруг возбудился Милютин. – Уж и кому, так не вам! Никто в свете и не сомневался, что после кратного периода потрясений, вновь займете причитающееся вам место!
- Ваши бы слова, да Богу в уши, - фыркнул носом я. – И тем не менее? Что именно сказал вам князь Константин Николаевич?
- Его императорское высочество, - с легким оттенком укора в голосе, поведал мне этот «буратино» страшную тайну, - изволил заметить, что единственно граф Лерхе способен обратить злобное тявканье в ангельские хоры! И что, мне... всем нам ныне придется тесно стакнуться. А потому, чтоб я не вздумал противиться всякому вспоможению, буде таковое последует с вашей, ваше сиятельство, стороны.
- Вот как?
Князь Константин не первый раз демонстрировал какую-то, чуть ли ни святую веру в мои способности. Вплоть до того, что решился проигнорировать мнение заслуженных адмиралов и морских инженеров-кораблестроителей, и заказал-таки проектирование линейного броненосца по моим карандашным наброскам. Но чтоб так... Пёсий лай в ангельские хоры... Очень уж это походило на некий аванс. Скрытое извинение за месяцы равнодушного игнорирования после смерти императора Николая.
- Хорошо, - кивнул я, изо всех сил, удерживая губы от того, чтоб они, коварные, не расползлись в широченной улыбке. Сердце билось как сумасшедшее. Чувство, или даже предчувствие скорого наступления чего-то хорошего, каких-то положительных изменений в жизни, прямо-таки переполняло меня.
- Хорошо, - еще раз повторил я, усилием воли, отодвигая трубящие туш мысли в сторону. – Вам должно быть уже ведомо о приближающейся войне?
- Войне? – удивление человека, призванного первым узнавать о таких вещах, было предельно искренним. – И с кем же мы намерены воевать?
Выпустил воздух сквозь зубы, и в несколько фраз пересказал суть известий из подборки, появившейся у меня стараниями князя Владимира. Естественно, лишь о балканской их части. Ни к чему смущать исключительно порядочного военного министра моими планами по разжиганию общеевропейской кровавой бойни. Намекнул, что и мы, Российская Империя, не сможем оставаться в стороне. Но нашим доблестным воинам было бы не в пример легче воевать басурмана, появись в их тылу несколько крупных и хорошо вооруженных отрядов братьев славян.