— Это щедро. Очень. Знаете, такое обещание может заставить поступиться принципами кого угодно.
— Или солгать о том, чего никогда не видел или не слышал, — заметила Мейрам.
— Все верно, — кивнул регент. — Обоюдоострое оружие. Но я доверюсь выбору Малкона, его чутью и знанию людей.
— Что ж, значит, быть посему, — кивнул воин.
Ульф заметно расслабился, все-таки Малкон уже официально освобожден от службы и не обязан выполнять чьи-либо приказы, а тем более ввязываться в интриги с непредсказуемым финалом. Скажи он “нет” — и Ульфу пришлось бы искать иных союзников. Заставить бывшего подчиненного и нынешнего друга совать руку в огонь он бы не стал. У Малкона теперь были жена, ребенок и надежда на мирную спокойную жизнь.
Впрочем, эта самая спокойная жизнь во многом зависела от того, на чью голову будет возложен венец императора, а первый и пока еще единственный сын не мог управиться со Стихиями, и это тоже, мягко говоря, не добавляло уверенности в завтрашнем дне.
— Что-то еще? — Малкон ждал продолжения.
— Да. Илияс подозревает, что магические источники на юге уничтожаются не сами собой, их опустошают специально, как бы выпивая силу. Я отправил людей проверить на месте, а тебя попрошу собрать все возможные, даже самые дикие и невероятные слухи. Может статься, тот, кто собирает силы стихий, и есть наш главный противник.
— Не боитесь, что он из малого совета? — уточнила Мейрам. — Зафир вар Ияд не принимает вас и, возможно, предпочел бы видеть на троне одного из своих сыновей. Может, это кто-то из них?
— Проверяем. А Навир вар Агдай?
— Вряд ли, — она покачала головой. — Он ненавидел Сабира, не смог простить публичной казни наследника и любимого сына. Но он стар, других детей не имеет, а мстить Адилю ему не за что. Хотя поручиться головой не могу.
— Остается еще Вафи бен Зирьяб. Амбициозен, но сдержан, терпелив, наблюдателен. За ним могут пойти даже младшие отпрыски более древних родов, — заметил Ульф. — Но вот беда, за всеми тремя ведется постоянная слежка, и нет ни единого факта, указывающего на их причастность к покушению.
— А если они действовали чужими руками?
— Не исключено. А потому я собираюсь остудить слишком горячие головы в самом ближайшем времени. Все, кто способствовал покушению хоть в малой степени, будут обвинены в измене и преданы суду.
Мейрам тяжело вздохнула и опустила глаза:
— Законы империи суровы: преступников ждет страшная казнь.
— Так и будет, — сухо и пугающе равнодушно ответил Ульф. — Чаша моего терпения переполнена. И я лично прослежу за тем, чтобы все члены малого совета видели исполнение приговора.