— Верховный жрец, лорд Анвар, они там. Им обоим нужна помощь, — она дрожащей рукой указала, где искать людей. — И с нами были воины, им тоже досталось, пожалуйста, их нужно вынести, — в ее голосе звенела мольба.
— Конечно, сиятельная госпожа, — старший в отряде кивнул, его люди уже искали пострадавших среди обломков. — Не беспокойтесь, мы сделаем, что сможем. А вам надо срочно вернуться во дворец, там сейчас безопаснее, чем на улице.
Дальнейшую дорогу она не запомнила: вроде бы кто-то помог ей идти, а потом и вовсе несли на руках. Рядом мелькали незнакомые встревоженные лица, кто-то прикрывал ее щитом, кто-то отдавал приказы. Наконец за спиной захлопнулись створки дворцовых врат, отсекая лишние звуки.
В себя она пришла только в своих покоях. Адиль, встревоженный, но совершенно целый и невредимый, бросился к ней и обнял с недетской силой.
— Мамочка! Я испугался за тебя!
— Ничего не произошло, малыш, — она сжала сына в объятиях, чувствуя, как жуткий липкий страх за самое дорогое существо в мире развеивается без следа. — Не тревожься, со мной все хорошо.
Гайда тихо ахнула и прижала руки к щекам, рассматривая свою госпожу. А затем решительно повлекла ее в купальню, чтобы осмотреть и привести в порядок. Изорванное и подпаленное платье тут же полетело в мусорную корзину, мелкие царапины промыли и обработали. На бедре императрицы уже наливалась синевой огромная ссадина, локоть покраснел и немного опух. Гайда хотела позвать лекаря, но Арселия не дала:
— Это мелочи, правда. Бен Хайри сейчас нужен не мне, а верховному жрецу и лорду Анвару. О семикрылый ветер! Надеюсь, что Илияс хотя бы жив.
— Да будет судьба милостива к нему. На вас напали?
— Не уверена… не знаю.
— Что там вообще произошло? — Гайда помогла Арселии накинуть легкое шелковое платье. Императрица поморщилась, завязывая пояс, и вместо ответа спросила сама:
— Где лорд регент?
— Еще не возвращался, — отозвалась Гайда. — Но уверена, что с ним все в порядке.
***
— Как думаете, плеть — это очень больно? — темные глаза Шуа светились самым настоящим любопытством.
— Всяко не больнее костра, — пожала плечами Янаби.
— Я слышала, — темнокожая южанка чуть наклонилась к подругам, — что толковый палач может одним ударом рассечь мышцы, тогда останешься кривой уродиной до конца жизни. Но, если ему приплатить, то не будет бить сильно, а повредит только кожу. Так аккуратно, что и шрамов не будет. Как думаете, у Китаф хватило мозгов и денег спасти себя?
— Не знаю и знать не хочу. Жива останется — и то счастье. Может, еще и найдет свою судьбу где-то вдали от столицы.