Янаби явно не хотела поддерживать этот разговор, Юмна и вовсе молчала, боясь поднять глаза от кружевного плетения — тонкие золотые нити требовали сосредоточенности в работе и малейшая неловкость грозила все испортить.
Сурия сидела, чувствуя, что застывшие пальцы не только стежок сделать не могут, а вот-вот выронят иголку. Колокол отбил десять ударов, значит, несчастную горничную уже обнажили до пояса перед огромной толпой, привязали к позорному столбу и на ее спину сейчас обрушится тяжелая плеть.
Девушка вздрогнула, словно это она сама стояла там, посреди площади. Стыд и боль — достойная награда за безрассудство. И как после этого жить дальше? Даже Ликит до сих пор с дрожью вспоминает свое наказание, а он мужчина, воин, его с детства тренировали, закаляли, учили стойкости.
Шуа совершенно напрасно потешалась: преступить закон на самом деле гораздо легче, чем кажется. Не вовремя сказанное слово, неуместное молчание там, где лучше бы говорить — и вот, дорога под ногами уводит уже в совершенно ненужную сторону. Наверное, надо было сразу рассказать лорду регенту о том, что господин старший евнух интересуется его делами. Или хотя бы несколько дней назад, до того, как были подписаны смертные приговоры. А теперь молчи, жди удобного случая, чтобы не попасть под горячую руку.
Сурия тяжело вздохнула, воткнула ненавистную иглу в ткань и уставилась в окно невидящим взглядом.
— Мечтаешь о воле, пташка? — голос Зинат вырвал девушку из невеселых размышлений. — Рановато, ох рановато: обломают зимние ветры твои хрупкие крылышки, повыдергивают яркие перья. Хоть весны дождись, торопливая.
Остальные наложницы весело хихикнули, но промолчали.
— Что надо? — Сурия бросила на Зинат неожиданно твердый и холодный взгляд.
— Тебя-то, кроткую певунью, и надо, — ни капли не смутилась Зинат. — Господин Джалил желает тебя видеть.
— Иду.
Сурия отложила рукоделие, встала, гордая и невозмутимая. Юмна проводила ее удивленным взглядом, Шуа буркнула что-то следом, впрочем, важно ли это? Кто они такие, чтобы их мнение было ценным? Ох, права Гуюм, это Сурия чувствовала всем сердцем. И именно ее совету намеревалась последовать, хотя еще и не понимала, как.
— Зинат, а тебе помощницы не нужны? — поинтересовалась Сурия, пока они обе шли по коридорам. — На тебе же огромное хозяйство, трудно, наверное
— А ты, никак, подсобить можешь? — старшая служанка смерила наложницу насмешливым взглядом. — Ты-то ни читать ни писать не обучена, на что мне сдалась? А на кухню или в прачечную нельзя: красоту попортишь до времени, кожа вон тонкая да нежная, ни мыть, ни стирать такими руками. Разве что вышивать и струн касаться. От тебя цветами должно пахнуть, а не луком и специями.