— Простите, милорд. Мне запрещено смотреть на вас. Этой чести будет достойна лишь ваша избранная наложница.
— Твое имя?
— Вы можете дать мне любое…
— Я спросил, как твое имя, — с нажимом повторил он.
Прозвучало слишком резко, и девчонка, разумеется, испугалась. Тонкие плечики едва заметно вздрогнули.
— Сурия, милорд, — прошептала она.
— Сколько тебе лет, Сурия?
— Пятнадцать, милорд.
“Столько же было Виале. Они даже внешне похожи”, — мелькнула непрошенная мысль.
— Как давно ты при дворе?
— Пять лет, милорд. Меня купили еще ребенком, пока моя женская сила не достигла расцвета.
— Говоришь, прислал тебя сюда старший евнух?
Сурия в волнении сжала тонкими пальцами подол платья и нахмурилась, румянец на ее щеках потух, а голос чуть дрогнул:
— Да, милорд. Простите, если я сделала что-то неверно, умоляю вас, не гневайтесь на него из-за моей глупости, — она внезапно опустилась на колени, поняв, что все происходит не так, как должно. — Скажите, чем я могу заслужить вашу милость — и я сделаю это тотчас.
— Для начала встань с пола, Сурия, — он постарался говорить так мягко, как только мог, и подал ей руку.
Она покорно поднялась и застыла, словно изваяние.
— Ступай обратно к себе.
— Как будет угодно, милорд. Какое наказание мне положено?
“Вечер открытий”, — тоскливо вздохнул про себя регент.
— Наказание за что? И от кого? — уточнил он.
— Я не выполнила приказ: не доставила вам удовольствия, — пояснила Сурия едва слышно. — Разочаровала вас, поэтому должна получить наказание.
— И как обычно поступают в подобных случаях?
— Вы можете приказать выпороть меня, или оставить без еды на три дня. Или выбрать любой другой вариант. Ваше слово — закон.
— Ясно. — Сурия заметила, как нехорошо сверкнули его сине-зеленые глаза. — Просто прекрасно. Всегда мечтал издеваться над женщинами и беззащитными детьми. Слушай меня, девочка, — он небрежным жестом взъерошил свои темные волосы. — Оставайся пока в этой комнате. Можешь поесть, выпить воды, прилечь отдохнуть — время позднее, а у меня много дел, так что кровать будет свободна до рассвета. К бумагам не подходи и ничего там не трогай, — он указал на стол.
— Я не умею читать, милорд, — прошелестела она едва слышно. — Нас не учат подобному, ибо задача женщины в том, чтобы быть отрадой для сердца и тела. Дела и письма — привилегия мужчин.
— Спорный вопрос, но в данном случае ты мало что теряешь: ничего интересного там нет.
Он вышел из комнаты быстрым шагом, оставив Сурию в полном недоумении.
Несмотря на поздний час, Ульф направился прочь из мужской половины дворца. Раздражение, копившееся вот уже несколько дней кряду, едва не выплеснулось на голову ни в чем не повинной гостьи. Регенту было необходимо пообщаться с кем-то, умеющим взглянуть на ситуацию беспристрастно. Но, если говорить откровенно, сегодня вечером ему просто хотелось побыть в обществе совершенно другого человека.