— Человечным? Не устроит расправ? — раздраженно уточнил Зафир. — Он лично сражался с демонами, от его руки четыре года назад пал советник и ближайший друг императора — Ундес Чагатай Шона. В юности регент был одним из лучших пограничных разведчиков, а после — охотником за головами на службе империи. По его приказу воины Недоре пробрались в Дармсуд и действовали скрытно более двух лет, оставаясь неуловимыми для тайной службы Сабира. Один из его ближайших друзей, безродный человек, лишенный титула и состояния, посмел назвать леди Мейрам, одну из рода Фаррит, своей женой. Поверьте, Ульф Ньорд найдет способ отомстить заговорщикам, не обязательно делать это публично. Недооценивать регента и его окружение — непростительная ошибка.
Старший евнух удивленно воззрился на собеседника.
— Вижу, что и половина этих фактов была вам незнакома, — сухо подвел итог Зафир Вар Ияд. — А потому запрещаю использовать крайние средства. Скажите лучше, чем закончилась история с наложницей?
— Лорд регент заинтересовался девушкой, но лишь как дочерью или сестрой. Впрочем, даже малая привязанность — уже что-то.
— Продолжайте. Со временем решим, что делать с девчонкой дальше.
— Сегодня он потребовал предоставить ему документы о родословной Сурии. Думаю, что хочет отправить ее к семье.
— Тогда сделайте так, чтобы не отправил.
— Можно, — евнух вновь принялся перебрать бусины в четках. — Я поговорю с девушкой. Она сама не захочет покинуть дворец.
— Только не напугайте ее сверх меры.
— Нет нужды. Ее судьба в родных местах будет далека от сказочной. Надо лишь напомнить, какой именно.
— Мне неинтересны подробности, — прервал его Зафир. — И вообще, хочу подумать в тишине.
Он замолчал, погрузившись в себя и совершенно забыв о госте.
Старший евнух немного подождал продолжения, но, в конце концов, не выдержав тишины, был вынужден подняться на ноги.
— Уже ночь, думаю, мне пора возвращаться.
— Да, — Зафир рассеянно кивнул, явно потеряв интерес к разговорам. — Вас проводят. Дайте знать, если появятся новости.
Глаза Джалила нехорошо вспыхнули, откровенное пренебрежение показалось ему оскорбительным. Однако спорить он не посмел, лишь поклонился, прижав руки к сердцу, и покинул старика. Зафир даже не оглянулся.