— А где моя обувь? — нахмурился он. — И почему нет Эдины? Она же всегда помогает мне одеться утром.
Ульф и Арселия обменялись быстрыми взглядами — и регент чуть качнул головой, подтверждая самые худшие опасения. Императрица отвернулась и отошла к окну, зажимая рот ладонью, чтобы не издать ни звука и не напугать ребенка.
Ульф шагнул к мальчику и присел на край кровати рядом с ним.
— Мой господин, думаю, в ближайшие дни мы можем позволить себе небольшую игру.
— Какую? — в глазах ребенка зажглись искорки интереса.
— Попробуем жить так, как северяне. У нас очень холодно осенью, и поэтому одеваются все сами, как только просыпаются, не дожидаясь слуг. Иначе легко простудиться.
— Ага, — Адиль кивнул. — Я умею сам. Но обуви нет.
— Немедленно прикажу принести вам все необходимое.
— Тогда я подожду под одеялом, — мальчик забрался обратно на середину кровати. — Чтобы не пло-о-остудиться. А можно мне посмотреть вот это? — его палец указал на книгу в алой обложке с золотыми узорами, лежащую на столике неподалеку.
— Можно.
Адиль с удовольствием зашуршал страницами, рассматривая изящные завитки, украшающие каждый лист.
— Мой император, — регент встал и чуть поклонился.
Ульф подошел к Арселии и осторожно коснулся ее плеча.
— Выдержишь?
— Да. Ее убили, верно? Няню Адиля.
— Мне жаль.
Она тихонько всхлипнула, но тут же смахнула набежавшие слезы, чтобы мальчик ничего не заметил.
— Скоро придет бен Хайри, он хотел убедиться, что вам уже лучше, — тихо продолжил Ульф. — Если пожелаешь, он останется тут до моего возвращения. Ты в порядке?
— Нет. Но мне гораздо лучше, чем было ночью, — она замолчала, собираясь с силами, а потом торопливо выдохнула: — Вчера я наговорила много того, о чем теперь жалею.
— Не вспоминай, — он аккуратно развернул ее к себе, внимательно рассматривая каждую деталь, отмечая тонкие морщинки, залегшие у глаз, искусанные в волнении губы. Потом убрал прядь ее волос, упавших на лицо, провел пальцами по щеке, словно утешал маленького ребенка. Странно, но она позволила ему все эти вольности, не оттолкнула, не прогнала. — Все уже забыто.
— Ты не заслужил тех слов. Мне так жаль!
— Забыто, Ари.
Она слабо улыбнулась.
— Ари? Надо же. Прежде так говорил только один человек — император Сабир. Редко, лишь в те минуты, когда ему удавалось сбросить маски, а их у него было много… Ари. Пожалуй, я хочу снова слышать это имя.
В ее глазах отразилось что-то, чему и название подобрать сложно. Смесь робкой надежды на будущее, печали о прошлом, неуверенности и тут же — решимости идти дальше во что бы то ни стало. Судьба бросила ей вызов, поставила на грань, пожелав проверить предел ее прочности. И обманулась, не найдя этого предела.