– Сам обер-полицмейстер тебе направление подписал, – непонятно протянул Иван, – в Кресты, значит…
Но что имел в виду, я спросить не успела, – вагон дернулся, грохотнуло, сдвинулось – мы прицеплялись к основному составу.
– Он задом в туннель сдал, поезд наш, – пояснил Зорин. – Там быстро заметили, что один вагон потеряли. Кто-то из пассажиров стоп-кран отжал.
Вернулся Мамаев, собранный, деловитый, быстрый.
– А, Ванечка, ты уже тут…
Он достал с багажной полки саквояжище, упаковал туда все кандалы с наручниками, фляжку с остатками коньяку.
– Стоп! – Зорин протянул руку. – И мне отхлебнуть дай. А то ни себе, ни людям!
Мамаев протянул коньяк Ивану и обернулся к неклюду:
– Быстро, на три-четыре. Кто вагон отцепил?
Пленник молчал.
– Ваня, – позвал чардей.
Зорин сложил пальцами что-то навроде кукиша, Бесник скривился, будто от боли, и быстро сказал:
– Сам справился, без помощников. О прошлом годе на железке батрачил, знаю, как все здесь обустроено.
– Отдыхай! А что вы здесь читаете? – Он быстро пробежал глазами мое письмо. – Понятно.
Поезд тронулся, мы выехали из туннеля, вид нашего разгромленного купе при свете дня мысли наводил самые безрадостные. Скорость увеличивалась, видимо, гнумы старались нагнать потерянное время.
– Прощаться время пришло, барышня Попович, – сказал Мамаев. – Я с начальством связался, нас на ближайшем полустанке ждать будут. Ты где в Мокошь-граде остановишься?
– На Мясоедской улице, в меблированных комнатах «Гортензия», я по почте у них номер бронировала.
– Так себе райончик… Ну ничего, мы что-нибудь на месте сочиним. Ваня, пакуй неклюда, нам выходить скоро. Гнумы и так ворчат, что от графика отбились, так что у нас на высадку всего минут пять будет.
Зорин мне поклонился, прощаясь. Я почему-то почувствовала себя покинутой и никому не нужной. Бесник послушно поднялся, закутался в пледы на манер древнеримской тоги и вышел вслед за чардеем.
– Еще встретимся, букашечка, – ласково проговорил Мамаев и тоже вышел.
Перфектно! Мне первый раз за очень долгое время захотелось заплакать.
До Мокошь-града весь вагон первого класса был в полном моем распоряжении, никто из его пассажиров на свои места так и не вернулся. Только минут через двадцать после того, как мы сделали еще одну незапланированную остановку и чардеи со своим пленником сошли с поезда, в вагон явилась неприветливая гнумская барышня с ведрами и шваброй, которая споро подмела все осколки и протерла все поверхности мягкой тряпицей.
На вокзал Мокошь-града мы прибыли незадолго до полуночи. Я поторговалась с извозчиком на привокзальной площади и без четверти час была уже на Мясоедской под обшарпанными дверями меблированных комнат «Гортензия». Райончик был не тот еще, нет, он был просто-напросто трущобным. Кабы я загодя знала… А хотя… дешевле в столице я все равно ничего пристойного не найду.