О, если бы раскрытием одной этой тайны и ограничилось… Ее муж связан с контрабандистами, с людьми вне закона. Чудовищно!
Пришло время ужина: уже и часы пробили, и по звукам, какие доносились из коридора, она знала — вся семья в сборе за столом, ждут ее.
Раздались быстрые, легкие шаги — явилась Глаша, посланная Иваном Артемовичем.
— Передай: пусть ужинают без меня. У меня разболелась голова. Скажи, ничего серьезного, легкое недомогание.
Знала, что после известия, которое принесет Глаша, муж непременно заглянет к ней, справится о ее самочувствии. Но это лучше, нежели встреча в столовой. Здесь он не будет видеть ее лица, ее глаз. Она ведь не сможет притворяться, делать вид, будто ничего не случилось. Поспешно загасила лишние свечи, оставила одну в изголовье.
Стремительно, без обычного стука в дверь, вошел Иван Артемович. Голос встревоженный, участливый. Справился, что с нею. Все сейчас удивляло ее: и что он способен проявить участие, и что его встревожил такой пустяк, как головная боль у жены. Когда же он начал настаивать, чтобы немедленно послать за врачом, встревожилась она. Ничуть не хотелось ей лгать, притворяться больной. Насилу убедила мужа, что ни в чьей помощи она не нуждается, ей необходим только покой, к утру она оправится. Условились, что утром, если не полегчает, он, уже не согласовывая с ней, пошлет Глашу за Виктором Сергеевичем. Елена Павловна согласилась: к утру она надеялась хорошенько обдумать все и решить, как ей поступить.
После ужина, ближе к ночи, Иван Артемович вторично навестил ее. Бесшумно опустился на стул возле кровати. Комнату озаряло робкое пламя ночника, установленного в изголовье, чтобы можно было погасить, не поднимаясь с постели. Елена Павловна с невольным изумлением и неприязнью подметила маслянистый блеск в глазах супруга, которые сейчас казались совсем черными и большими.
— Дружок мой, Лена, что с тобой? — голос был нервным и вкрадчивым. По его интонации, а более того, по жаркому прикосновению мужниной руки, она поняла, что не одна лишь забота о ее состоянии привела его в спальню.
Она резко отстранилась от его ласкающей руки. По этому непроизвольному жесту он уловил ее нерасположение и тотчас переменился.
— Может быть, все-таки послать за Виктором Сергеевичем? Не пришлось бы поднимать его с постели посреди ночи.
Муж показывал ей, что не обижен, понимает ее состояние, смирился с тем, что ночь проведет в одиночестве, думает сейчас только о ней, взывает к ее благоразумию. Действительно, если необходим доктор, так лучше потревожить его сейчас, чем ночью.