— Не нужно. Со мной уже было. Высплюсь, и все пройдет.
— Не понимаю, отчего ты упорствуешь? — мягко возразил он.
— Ах, оставьте меня, ради бога! — прервала она разговор.
Было за полночь, а она все еще не сомкнула глаз. Иван Артемович небось уже седьмой сон смакует. Он имел обыкновение засыпать сразу, как ляжет, и спал непробудно до утра. Поднимался рано, это вошло в привычку смолоду: отец не позволял нежиться в постели.
— У лежебоки ни денег, ни ума не накапливается, — наставлял тот.
Спозаранку, одевшись по-домашнему, спускался вниз, где его уже ждали приказчики и конторские. За столом он появлялся всегда вовремя, прибранный, переодетый, пахнущий дорогим мылом и одеколоном.
Домашний уклад наверху был раз и навсегда установлен Еленой Павловной. Эту обязанность она возложила на себя с первых дней замужества. Иван Артемович подчинился без протеста, приноравливая свои дела к распорядку, введенному женой. Он охотно передал ей бразды правления домашним хозяйством, поощрял все вводимые новшества, по ее подсказке сменил неугодную прислугу. Ей мнилось, что поступает он так, признав превосходство ее вкуса и воспитания. Хотя Валежины по третьему поколению значились в купеческом сословии, но все повадки домочадцев были скорее мужицкими, нежели господскими. У них было даже заведено обедать не в столовой, а на кухне за общим столом с челядью. В столовой накрывали только для гостей. В доме царила патриархальная старина, не стесняемая жестким этикетом. Елена Павловна сломала этот обычай.
Она лишь сейчас вдруг поняла, что Иван Артемович в сущности не придавал ни малейшего значении новшествам, какие она вводила, просто не замечал их, как человек, безразличный к веяниям моды. Ее мужу важно было одно, чтобы ему не мешали заниматься делом, а во что он должен одеваться, выходя к столу, из каких приборов есть, ему безразлично. Наклонностей гурмана у него не было. Он даже и не заметил, что в этом Елена Павловна добилась многого: с появлением в доме Никифора, которого она буквально переманила от Лоскутовых, со стола исчезли простые блюда, какие преобладали прежде: каши, борщи, кулебяки, блины, рыбные пироги, взамен появились бульоны, пюре, различные подливы и соусы — изощрения французской кухни, ведомые Никифору. Это новшество составляло предмет тщеславной гордости Елены Павловны. Ей льстило слышать восхищенные отзывы тех, кто бывал в доме Валежиных. Иван Артемович к переменам, вводимым ею, относился снисходительно, как взрослый к детским шалостям. Он без восторга, но и без особых усилий исполнял все требования этикета, какие на него накладывало положение в обществе. Может быть, именно в силу того, что он не придавал серьезного значения своему внешнему облику, все давалось ему с поразительной легкостью, без малейших усилий, точно он был прирожденным аристократом. Елена Павловна, бывая с ним на приемах, не без гордости подмечала эту особенность. Иван Артемович, попадая в любое окружение, не терялся и не конфузился, как многие из купеческих отпрысков даже более высокого ранга.