— Очень занятно, — сказал он. По интонации уловила насмешку.
— Подобной щепетильности не ожидали. От вас во всяком случае. — Голос принадлежал Виктору Пригодину.
— Не ждали? — на этот раз Иван Артемович говорил с неприязнью и злобой. — Они что же, считают меня своим данником? Думают, Валежина можно потрошить!
— Так уж и потрошить, — видимо, с ухмылкой проговорил Виктор. — С тебя меньше трети прибытка берут, по-хорошему — половину надо.
— Да вы считать-то умеете ли?
— Умеем. В университетах учились.
— Значит, арифметику освоили? Ну так посчитайте, сколько я за последние два дня потерял. Впору не прибыли подсчитывать, а убытки.
— Убытки? Может, тебе суму подарить — по миру пойдешь побираться.
— Да с тобой что толковать: ты же ни бельмеса не понимаешь! У вас что, нет кого поумней послать? Кому бы объяснить можно было?
— Умней нет! Вот что я тебе посоветую, — меняя насмешливую интонацию на жесткую и властную, словно цедя слова сквозь зубы, проговорил Виктор. — Твое право считать, умный я или не умный, а заплатить обязан.
— Тебе? Не заплачу! А вот милостыню подам, если попросишь.
Надолго установилось молчание. Но теперь Елена Павловна не опасалась внезапного появления супруга наверху, знала — оба они сейчас там, впились друг в друга ненавидящими глазами.
— Сам одумаешься, — первым заговорил Виктор, — следом побежишь.
— Не собачка — не побегу. Этого не дождешься.
Что-то там звякнуло негромко, в пустоте конторы раздались гулкие шаги. Елена Павловна собралась затворить шкаф, подумала: сейчас они расстанутся, и муж поднимется наверх. Но вновь услышала голос Пригодина:
— Добром советую: не разводи канитель. Не усложняй дела. За мной уже и без того следят.
— Да за тобой как не будут следить? Тебе же неймется, на виду хочешь быть. Неужели у вас все такие? Господи, с кем меня бес попутал! С какими пентюхами связался.
— То-то что связался. Потому и предупреждаю: не разводи канитель. Мы теперь одной веревочкой повязаны. Просто ее не развяжешь. Не глянется тебе посыльный, предупрежу — в следующий раз направят другого. А сейчас не мути дела. Шутки шутить с тобой не будут.
— Ничуть меня не печалят ваши дела. Хоть завтра все погорите!
— Так ведь сообща погорим. В кандалы, может быть, и не закуют, а вот в одной камере точно свидимся. Тогда уже и потолкуем. А сейчас недосуг. Не хочешь диспута в тюремной камере, так заплати, как условлено. А больше, обещаю, оставят тебя в покое. Нам тоже не с руки с капризными иметь дело. Найдем, кто меньше чванлив.
— Я ваши обещания ни в грош не ставлю.
— Это почему вдруг? Или не сделали тебе чего обещали, не снабжали тебя контрабандой, не свели с кем надо?