Вспомнил про нож, оставленный в кармане шинели.
— У кого-то и помимо нас болит головка. Должна болеть!
— Загадками говоришь. У кого же?
— Неужто непонятно у кого? У того, кто убил Пригодина.
— Ну… Его ведь сначала изловить надо. Потом доказать, что он убил. Думаете, сам придет и сознается?
— Бывало и так. Редко, верно. Здесь не такой случай. Уж больно хладнокровно убил. Пригодин до самого последнего момента не заподозрил убийцу.
— А это откуда известно?
— У убитого в кармане заряженный револьвер был. Заподозри неладное, так не дал бы приблизиться. Чтобы убить ножом, надо рядом стоять.
— Заряженный револьвер… — пробормотал Иван Артемович.
Михаил Павлович изучающе смотрел на него: какая-то мысль не давала Ивану Артемовичу покоя.
— Заряженный револьвер, — повторил он сомнамбулически.
— Да, да, заряженный. Во внутреннем кармане. Достать его секундное дело. Револьвер все же надежней ножа, хотя бы и самой искуснейшей выделки, штучной работы.
Взгляд Ивана Артемовича на мгновение скрестился с взглядом шурина. Похоже было, какие-то слова вертелись у него на языке, но он так и не произнес их. Отвел глаза.
— Ты погоди, не уходи. Через секунду вернусь, — предупредил Михаил Павлович. — Вещицу одну занятную покажу.
В прихожей никого не было. Быстро извлек из кармана нож, обернутый в кожаный лоскут. Иван Артемович стоял на прежнем месте, завороженно глядел на Михаила Павловича.
— Должна у злоумышленника болеть голова, — добивал его тот. — Нож, на весь город другого такого ж сыщешь. Улика!
— Так полицейские нашли нож? — вдруг встрепенулся Иван Артемович. Ожившим взглядом уставился на руки Михаила Павловича.
Прежде чем развязать тесьму, Михаил Павлович рукавом мундира сдвинул карты на край стола. Нож выпал из свертка, прежде чем он развернул его. Лоскут, оставшийся в руках, Михаил Павлович скомкал и швырнул в мусорную корзину под стол.
— Где его нашли? — негромко, чуть ли не шепотом спросил Иван Артемович.
Сейчас только Михаил Павлович как следует пригляделся к нему, до этого замечал одни глаза. Против обыкновения, борода была причесана не аккуратно, топорщилась на одну сторону. И то, что он был в домашнем халате, небрежно подпоясанном, — все это, хоть и незначительные отклонения, невольно разрушало привычный облик внешности — не таким Михаил Павлович видел его прежде.
— Между торосами, в трех шагах от тела нашли. Убийца хотел в прорубь бросить, да промахнулся.
— Невзначай выскользнул из руки. Я хотел обтереть, а он выскользнул. Как раз почудилось — булькнуло в проруби. Подумал, нож.
С минуту оба молчали. Потом Иван Артемович осторожно потянулся к рукоятке, тронул ее кончиками пальцев, но взять не решился.