…Возвращалась, как с кладбища, в немилый дом. И этот, новый, каменный особняк, предмет зависти многих знакомых и незнакомых, не осчастливил. Ей всерьез казалось, что счастье поселится в его стенах. Оттого она так торопила, настаивала, чтобы строительство начали немедленно.
— Я не могу жить в этих стенах! Не могу! Они давят. Душу давят!
Иван Артемович не спорил, напротив, потакал ее причуде. Строили быстро и хорошо. Муж не поскупился на затраты. Архитектор советовался только с Еленой Павловной. Иван Артемович в это дело не вмешивался, устранился с самого начала. Особняк получился на славу — стал украшением всего квартала. И внутри отделан наилучшим образом. В его внешности сочетаются и красота и скромность. Не стало теперь парадного крыльца, нахально выступающего в улицу. Парадный вход со стороны смотрится непритязательно. Зато откроешь дверь — посетителя встречает широкая лестница с мраморными ступенями, ведущая наверх.
Постройкой каменного особняка Иван Артемович замаливал грехи. Хотя откровенного разговора между супругами не происходило, он догадывался, что ей многое известно. По смерти Миши дело об участии Валежина в бесчестных махинациях и связях с контрабандистами не получило завершения. В убийстве Виктора Пригодина его даже не заподозрили, посчитали делом рук тех же бандитов, которые расправились с неким Степкой Антиповым, их же сообщником.
Совершенно случайно Елена Павловна проведала и про мужнину измену и даже видела девку, с которой он путался. Без намека на ревность глядела на нее. Точно такое же любопытство у нее вызвала бы встреча с каким-либо диковинным животным. Девка очень даже недурна собой, можно было бы назвать красивой, если бы не вызывающая вульгарность ее манер. Точно такими Елена Павловна и представляла себе продажных кокоток. После этого лишь неподвластное ей чувство омерзения прибавилось у нее по отношению к супругу, но и оно мало-помалу испарилось, осталось только в воспоминании.
Занятая своими мыслями, она совсем не замечала людей, группами и в одиночку спешащих навстречу. И только дойдя до угла, где ей нужно было отвернуть, вдруг услыхала позади себя гул, подобный отдаленному раскату грома. Вскрывалась Ангара. Лед взламывало за городом, примерно возле Лисихи.
Уже не только детвора и подростки, взрослые не стесняясь бежали на берег, боясь пропустить зрелище. Не только страх перед могуществом природы, но еще какое-то неясное чувство удовлетворения испытывает человек, любуясь яростным разгулом стихии. Не одна она переживала это состояние — беспричинный восторг охватывал каждого.