Проблема Лорен, если верить психиатру, заключалась в том, что она умела очень убедительно притворяться психически здоровой, при этом продолжая поддерживать дисфункциональный внутренний монолог. Выражение ее лица осталось совершенно безмятежным, когда она услышала эти слова, но про себя она подумала: «Охренеть, много вы, конечно, понимаете про мой внутренний монолог». За этой мыслью последовала вторая, звучавшая весьма безысходно: «Если врачи так считают, я-то что могу поделать?»
Словно прочитав ее мысли, психиатр сказал:
– Мы, разумеется, ничего не узнаем о том, что с вами происходит на самом деле, если вы нам об этом не расскажете. Это вопрос доверия. А доверие, я боюсь, выстраивается долго.
Как долго, он, конечно же, не знал. Когда она вернулась в палату, ей хотелось, как в первый день, молотить кулаками по стеклу, но пришлось сдержаться. Она сидела на кровати, прямая как палка, сцепив руки в замок. В конце концов в палату вошел санитар, ухватил ее за плечи и уложил в кровать, а свет выключил. Так она и лежала в полутьме, дожидаясь, пока подействует снотворное.
– Рути передавала привет, – сказал Патрик. – И Санни, и Дейзи тоже. Они скучают по тебе.
– А мальчики как?
– У них все хорошо. Райли тут на днях сам перевернулся.
– Ты их привез? Они где-то недалеко? – Лорен повернулась к окну, словно могла почувствовать их присутствие или, может, услышать их голоса, позвать их и получить ответ.
– Нет, милая, не привез, – ответил Патрик. – Оставил дома, с няней.
Лорен обмякла, подбородок упал на грудь. На ее серую толстовку закапали слезы. Патрик обнимал ее, пока она плакала. От него пахло каким-то незнакомым шампунем и сладкой выпечкой.
– Патрик, я здесь больше не могу, – сказала она. – Ты должен меня вытащить.
– Я очень хочу, чтобы ты вышла отсюда. Правда. Мы все очень ждем тебя дома. Но ты же знаешь, есть судебное решение. Надо их убедить, что теперь все в порядке, что ты не станешь…
– Что?
– Ну, они просто думают о мальчиках. Когда ты вернешься домой, тебе нужна будет помощь, и няня сказала, что с удовольствием останется, по крайней мере на первое время. Но иногда тебе придется оставаться с ними одной.
– Патрик, это мои дети.
– Конечно.
– Я не причиню им вреда.
– Разумеется, нет. – Его ответ прозвучал слишком пылко, чтобы быть искренним.
– Ты не веришь мне.
Дед за соседним столиком кашлянул три раза. Четыре.
– И так всю ночь, – сказала Лорен. – Я его слышу через стенку. – Она повернулась к старику: – Эй, Род.
Тот глянул на них из-под нависших век.
– Пожалуйста, может, хватит, а? У тебя ведь нет никакого кашля.