– Первая шеренга, товсь! Бей! – и опять сотня болтов ударила в подходящую конницу.
– Spearmen rejser sig! Kavaleri til lanserne! Bliv i kø![22] – раздалась команда старшего датчан, и немецкая кавалерия напоролась на строй копейщиков.
Пехотинцы в плотных порядках орудовали длинными пиками. На две-три эти традиционные пики приходилось по одному воину с алебардой, где, помимо наконечника, был ещё топорик и железный крюк – хоть им руби, хоть коли, а хоть стаскивай с лошади вражеского всадника и добивай его уже потом на земле. Главным было остановить наступательный порыв вражеской конницы, и общими усилиями это всё же удалось сделать. Теперь началась долгая и тягучая сеча.
А в это время, выбиваемая стрелами и болтами с флангов на огневой рубеж, выходила уже немецкая пехота.
– Бей! – рявкнул Филат, и командиры орудий подожгли фитили на осколочно-зажигательных бомбах. Метательные рычаги выкинули снаряды в подкатывающую за конницей пехоту. «Бабах! Бабах! Бабах!» – взорвались они, над гущей людей накрывая наступающих градом осколков и брызгами горящей смеси. Эффект от удара по пешему войску был гораздо сильнее, чем по коннице. Здесь не было такой сплошной брони, и мелкие металлические осколки находили незащищённые участки или же пробивались сквозь звенья кольчуги, калеча и раня людей. Самой же страшной была горючая смесь. Десятки людей катались по земле с истошным воем и визгом, пытаясь её затушить, но всё было тщетно – этот средневековый напалм прожигал до костей, и спасения от него не было.
– Прицел – самый малый, – скомандовал Филат. – Пехота подходит на сто пятьдесят шагов!
Теперь нужно было быть вдвойне осторожным, чтобы только не попасть по своим, и командиры орудий срезали часть запального фитиля с бомб, сверяясь по своим специальным линейкам. Все доработанные селитряные фитили были уже на это время единообразны и имели одинаковое время горения.
– Ниже, ниже прицел! – Выбил клин наводки Егорий, опуская орудие.
– Бей! – раздалась команда для всех. Онагры взревели, и над головами копейщиков, задержавших конницу врага, пронеслись бомбы. Бах! Бах! Бах! Пять разрывов накрыли огненным облаком и осколками целые десятки вражеских пехотинцев, подбегающих к месту схватки.
– Пора! – крикнул Сотник и вскочил на коня.
Взревели сигнальные рога, и с двух боковых сторон от русского U-образного построения, охватывая фланги немцев, ударила лёгкая и стремительная пехота союзников. Именно сейчас в этом своём резком ударе она и была наиболее эффективна. Виронцы и русские ушкуйники били секирами и топорами, бросали в противника с ходу сулицы и копья. Три сотни Андреевцев, разрядив самострелы в упор, врубились боевыми тройкам, орудуя в тесноте своими короткими мечами пешцев.