Перед ин-Келгом была юная госпожа, восставшая, несмотря на рабство. Гордость вибрировала в ее юном теле. Стройная, как березка, она была сильна как волк. Ее хозяин, которому она принадлежала с детства, однажды даже хотел убить ее за непокорность. При этом лицо ее оставалось по-детски невинным, кожа — белой, а взгляд голубых, как полевые цветы, глаз — мягким и нежным. Её любовь к ин-Келгу вопреки обычаям и устоям, надвигалась подобно апрельской буре, ломающей лес, после которой сквозь бурелом, во всем своем великолепии пробиваются цветы. Она мечтала о жертве, предлагая свою любовь, порожденную слишком горячей кровью, что текла в её жилах.
Он же обожал хвастаться перед ней своими подвигами.
Вот они умолкли. В вечернем тумане утонули отдаленные звуки. Деревья укутались в мантии теней. И в это время за их спиной бесшумно возник человек, с тяжелой челюстью и глазами, скрытыми под тяжелыми густыми бровями. Он молча, нахмурясь, наблюдал за юной парой. Это был Вер-Скаг, хозяин Эйримах. Рядом с ним стоял второй человек — коренастый колосс с широким спокойным лицом — Роб-Сен, отец Роб-ин-Келга.
Огромная кровавая луна выползала из-за гор подобно неведомому чудовищу, и страсть вскипела в крови юноши. Его рука легла на плечо Эйримах.
— Эйримах, безродная пленница, станет твоей женой? — спросила девушка.
— Если мой отец купит тебя у Вер-Скага, или если ты убежишь… и я отправлюсь с тобой.
«Эх, если бы я была не рабыней, и он мог взять меня без позора…»
— Я простой человек, такой же, как ты, — продолжал он.
Но она лишь посмотрела на него снизу вверх и вздрогнула. И тут из переплетения теней к ним шагнул Вер-Скаг. Он грубо схватил девушку и потащил её, явно собираясь примерно наказать дерзкую рабыню, позволившую себе лишнее. Юноша попытался броситься на него с кулаками, но его остановил отец. Теперь Роб-ин-Келг был вынужден стоять и смотреть, как Вер-Скаг тащит Эйримах домой, и сжимать свои кулаки в бессильной ярости.
Старый воин и его сын застыли бок о бок, глядя на озеро. Юноша был мрачен. Он знал, что девушку ожидают, как минимум, побои. А Роб-Сен думал о любви своего сына к светловолосой пленнице. Он не одобрял этой этой любви, но юноша защищал возлюбленную со всем своим мужеством, восхищаясь ее умом и мастерством в толковании снов, делавшим ее ценной для Ви-Кинга — верховного жреца. И, слушая своего сына, Роб-Сен разрывался между необходимостью женить юношу, и своей тайной мечтой о союзе с белокурыми горцами. Это была его давняя мечта — которую, увы, почти никто не разделял из-за древней неизжитой межплеменной ненависти.