Охваченная беспокойством и страхом за своего возлюбленного, Эйримах некоторое время тешила себя надеждой, что это не больше, чем ссора между двумя деревнями, мелкая междуусобица, при которой даже в случае драки не берут в руки оружия. Но когда она добралась до горных пастбищ, ее надежды рухнули. Здесь должны были пастись стада, но их не было. Весь скот, кроме нескольких старых и больных коров, лошадей и нескольких капризных коз, сбежавших от пастухов, угнали вниз, к озеру. Остров был далеко, окруженный скопищем лодок. Эйримах была одна.
С острова в небо поднялся столб дыма — сигнал Большого Совета, озеро готовилось к большой войне. Эйримах заплакала от отчаяния и бессилия. Но даже тревога за любимого не могла заставить ее вернуться назад к рабству и унижению.
Выплакавшись, девушка вновь почувствовала голод. Ей удалось в несколько прыжков догнать козу с отвисшим выменем. Напившись молока, Эйримах почувствовала прилив сил и звонко рассмеялась. Она смеялась, приветствуя солнце и горы, пьянящую силу самой Жизни, закипавшей в ее крови. Она сама была подобна молодой козочке, бесстрашно резвящейся на гребнях отвесных скал, радостно скачущей по камням над бездной среди буйства горных ветров. Наследие предков — бесстрашных горцев, пробуждалось в ней, заставляя бросить вызов опасностям. Душа самих гор жила теперь в ней — дикая, могучая и непреклонная.
И она чувствовала душу горы, с ее ущельями и пещерами, с непримиримыми ветрами, терзающими плоть скал, чувствовала гордую печаль камня, медленно обращающегося в песок под натиском стихий.
Некоторое время спустя она достигла рубежа, разделяющего земли горцев и людей озера. Воспоминания раннего детства, смутные, но пьяняще-трогательные, ожили в глубинах ее памяти. Воздух свободы пьянил. Горные бараны прыгали по скалам, и иногда изящный зверь замирал, глядя на девушку…
Наступил знойный полдень. Утомленная Эйримах нашла приют у скалы, где листва деревьев отбрасывала на землю длинную тень, мягкую, как овечье руно… Когда девушка проснулась, душа ее была наполнена благоговением перед необъятным величием мира. Сложным и запутанным был этот мир, где все причудливо сплеталось, словно в непроходимых зарослях, но непостижимо прекрасным. Здесь, в горах на девушку обрушилась слава бытия во всём своём величии, и душа трепетала в предвкушении чего-то небывалого.
Эйримах пересекла плато. Повсюду, каждый подходящий участок был засеян ячменем, рожью и пшеницей. Груши и яблони — уже окультуренные — образовывали примитивные сады. Это была житница людей озера — тут можно было найти дубравы, подлесок которых устилали жёлуди, орешник, миндаль, малину и ежевику, перебродивший сок которых обращался в пьянящее вино.