Эта встреча, сперва испугавшая её, пробудила смутные воспоминания детства, и, прислушиваясь к разговору незнакомцев, она поняла его смысл. Среди смуглых и темноволосых людей озера она была рабыней и посмешищем. Зато всякий раз, когда ей доводилось видеть горцев, ликование и гордость переполняли ее сердце. Она гордилась своей принадлежностью к этому бесстрашному народу, и если бы не ин-Келг, уже давно сбежала бы в горы, хотя горцы, чтоб избежать войны с жителями низин, не привечали беглецов.
Однако инстинкт не дал девушке немедля кинуться к неизвестным воинам. Она предпочла бы вначале встретиться с женщинами. Слова родного языка одно за другим воскресали в её памяти. Она с трепетом неслышно повторяла их. Сна не было ни в одном глазу. Плотные облака набегали на Луну. Они то закрывали бледный диск, осыпая землю зарядами снега, то в них вновь возникали разрывы, и испещренный кратерами лик древней спутницы Земли вновь изливал свой свет на горы и долины, окрашивая их в цвет коры молодой березы.
Эйримах собралась уже покинуть свое убежище, как вдруг над руслом высохшего потока поднялась смутно различимая, но грозная и медлительная фигура зверя. Вздыбившись на задние лапы в лунном свете, перед ней стоял огромный медведь. Вот он рухнул на все четыре лапы, мотая головой. Луна и скалы, казалось, приветствовали зверя — перевернутые им камни весело засверкали в бледном сиянии.
Девушка, подавленная страхом, сжалась, глядя на медведя. А сам медведь, сомневаясь в своем одиночестве, напряженно принюхивался. Вот его ноздри уловили запах человека — и зверь начал подниматься к убежищу беглянки. Его первая попытка не увенчалась успехом, он сорвался. Но, вцепившись в скалу когтями, он вновь упрямо полез на выступ.
Крики ужаса, испускаемые девушкой, и маленькие камни, которые она швыряла ему в морду, на некоторое время привели медведя в замешательство. Но не надолго. И когда его громадная туша уже наполовину возвышалась над утесом, угрожая гибелью хрупкой возлюбленной ин-Келга, тяжелый камень ударил зверя в спину, и громкий голос на языке горцев прокричал снизу.
— Сюда!!!
Медведь с рычанием поспешил вниз, но замедлил свое движение, оценив противника. Он уже знал человека и по наследственной животной памяти, и по опыту собственных ран. Поэтому он теперь шел не спеша, мотая головой. Человек же не унимался — размахивая копьем и метая в зверя меткие камни, он насмешливо кричал.
— Сюда! Сюда!
Медведь остановился и грозно зарычал, но человек продолжал издеваться, бросая камни и продолжая кричать.