— Уж ты больно ретиво, жеребец, подступаешь, — недовольно заметила Алексеиха, однако прошла за перегородку, где раньше сидел бухгалтер, а теперь, за ненадобностью бухгалтера, в свободное время отсыпался Коля-Кавалерия. — Давай, давай шарашись, — пырнула ему карандашом в бок. — Беженку покликай.
Беженка уже и сама, прослышав о приезде уполномоченного, спешила в контору, так что Коле далеко идти не пришлось, он лишь помахал рукой с крыльца.
Увидев Спирина, она заулыбалась, как старому знакомому:
— Дякую вам от шчырага сэрца за дапамогу. Тольки яще куль и пораху трэба.
— Погоди, — остановил ее Спирин. — Порох? Для чего?
— Каб нечисть вселякую стралять.
— Что… сама и стрелять будешь?
— А як жа. За гэтыя месяцы всяму навучылася. Дайте хуть трохи пораху… по знаёмству, Спиридон Иванович, а?
— Так-так… В кого же стрелять собираетесь?
— Знойдем. Старана глухая, непалоханая.
— Так-так, глухая…
Спирин был внешне спокоен, когда выкладывал из портфеля на стол пистолет. Но беженка его жест перехватила, смеясь, протянула руку:
— Наган? Вось добра! Можа, и кули ёсть?
— Не знаю, как кули, а пули на диверсантов — есть! — выхватил Спирин из портфеля и обойму, сердясь уже на то, что не догадался сделать это загодя, — обойма никак не входила.
— Ох, божечки! Небарака вы. Бачыце, як трэба? — перехватив пистолет, одним щелчком вогнала она обойму… Отдала…
Вернувшись в председательский кабинет, Спирин долго сидел в тупом оцепенении. Он, конечно, мог бы поразметать и этих баб, и этого сивоблудого Колю, но руки у него чего-то не поднялись. И стало ему, жеребцу откормленному, невмоготу, хоть реви.
— Что делать-то будем, Ольга? — уже ее помощи ждал. — Надо меры принимать. Сигнал поступил. Вот, — протянул он тетрадный листок.
Алексеиха только минуту какую и пошевелила губами. А в следующую уже в клочья разорвала листок, раскричалась:
— Тыщу ей надо, Барбушихе клятущей! Тень на ясный день наводить! Да я ж ее…
Не успел Спирин ничего сказать, как и сама Барбушиха предстала в распахнутой двери — будто в раме портрет, писанный пьяным, ехидным богомазом.
— Спиридон товарищ, я докладывала, мне и деньги давай. Полтыщи, а лучше и всю тыщу.
Послушав о приезде уполномоченного, одевалась она, видимо, наспех, и уж тут Алексеиха была права, закричав:
— Ведьма нечесаная, явилась не запылилась! Да я тебя, суку, пристрелю и отвечать не буду!
И опять Спирин не успел ничего предпринять, как Алексеиха схватила торчавшее в углу ружье и с маху бабахнула над головой Барбушихи, а когда едкий дым вынесло в дверь — ни Барбушихи, ни Коли уже не было, только сапоги похряпывали где-то далеко по ледку да собаки заходились истошным лаем. Спирин почувствовал себя как в детстве, когда великовозрастная Ольга драла его за вихры.