ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ МАЯ. ВТОРНИК
Начальнику Сергеева, полковнику Василию Васильевичу Павлову — пятьдесят семь лет. Но чтобы поверить в это, необходимо заглянуть в его паспорт. Василия Васильевича очень любят врачи. Когда он приходит на очередной годовой осмотр, врачи довольно потирают руки, оглядывают полковника с такой гордостью, словно это они создали такого здорового и жизнерадостного человека. Несколько лет назад молодой врач, обследуя Василия Васильевича, убежденно сказал: «Не курите, не пьете». — «Как это? — возмутился полковник. — Я что — больной?..» Каким-то образом об этом разговоре узнали в отделе, и в обиходе прижилась фраза: «Ты что, больной?» Затем шутка упростилась, теперь в различных вариантах обыгрывалось слово «больной». Василий Васильевич, конечно, об этом не знал. При случае он мог выпить, консервативно курил папиросы «Казбек», но в кабинете у полковника никогда не бывало накурено.
Сергеев работал с полковником не первый год, взаимоотношения их складывались довольно сложно. Зазвонил телефон, полковник снял трубку.
— Добрый день, Василий Васильевич, Сергеев докладывает. Разрешите зайти?
— Здравствуйте, Олег Николаевич, через десять минут жду вас.
Он не принял Сергеева сразу, хотел побыть еще немного один. Работник Сергеев отличный, и человек вроде хороший, но чувствует полковник в нем какой-то высокомерный холодок. Говорит безапелляционно, всегда уверен в себе; когда оказывается неправ, признает с таким видом, словно все вокруг должны понять: это — случайность. Ошибается он действительно редко. Еще у Сергеева неприятная особенность: непонятно, слушает он тебя или нет. А в конце разговора посмотрит так, что невольно начинаешь вспоминать, не оговорился ли.
Сергеев очень вежлив, безукоризненно исполнителен, но полковник порой чувствует взгляд свысока. Усмешка, еле заметная, мелькнет в глазах на секунду, и нет ее. Трудно мальчику будет. Не каждый ему это простит. И все-таки полковник ему симпатизирует и уверен, что это взаимно.
— Разрешите? — Сергеев вошел бесшумно, аккуратно закрыл за собой дверь.
— Прошу. Садитесь, Олег Николаевич. — Полковник взял протянутую Сергеевым папку, раскрыл, облокотился на стол, подпер ладонью подбородок.
Сергеев знал, что Василий Васильевич любит, чтобы не только факты, но все, даже самые фантастические, предположения подробно записывались. Работа нудная, но полезная, записывая, более четко формулируешь мысль. Позже, когда обязательно возникают дополнительные версии, всегда можно восстановить первоначальный ход рассуждений.
Хотя полковник в кабинете курить разрешал, Сергеев пользовался разрешением очень редко. Вот и сейчас он достал из кармана трубку, не разжигая, стал сосать гладкий горьковатый мундштук.