— Почти наверняка. — Павлов кивнул.
— Предварительно его изучали, прощупывали, искали подходы. Еще в Москве была сделана первая попытка поговорить с ним, которая успеха не принесла.
— Попробуйте менее категорично, Олег Николаевич, — попросил полковник.
— Менее категорично не получается, товарищ полковник, — резко ответил Сергеев.
Василий Васильевич не дал ему продолжать.
— Вы все-таки попробуйте. — Он сказал это так, что Сергеев замолчал, понял — зарвался. — Вот так, отдохните. Мы же с вами не наперегонки бегаем. Слушаю вас.
Сергеев задумчиво хмурился, так хорошо разогнался — и на тебе, сбился.
— Сейчас докажу. Если бы разговор в Москве был положительным, хотя бы обнадеживающим, то вербовку осуществляли бы в Гренобле. Не стали бы тащить всех в Монте-Карло, затевать всю эту историю. Это же элементарно, Василий Васильевич. Парень сопротивлялся. Его сначала отрезали от делегации, затем от друзей, каким-то образом спровоцировали и сломали. Уверен. — Сергеев тяжело вздохнул, все-таки договорил, не дал себя перебить.
— С фантазией у вас богато, Олег Николаевич. Хотя и логика в ваших рассуждениях присутствует. Следовательно, вы считаете, что вербовка была проведена под сильным давлением и есть шанс, что в процессе беседы человек сам обо всем расскажет?
— Уверен, Василий Васильевич. — Заметив насмешливый взгляд начальника, Сергеев поправился: — Такой шанс есть, товарищ полковник.
— Что же, согласен, правда, все это похоже на самодеятельность. Пробуйте, Олег Николаевич. С кого вы предполагаете начать?
— С Николая Зверева.
— Почему вы выбрали именно Зверева?
Сергеев задумался.
— Наиболее рационален, сух, деловит, — наконец сказал он. — Мне нужны факты, а не эмоции. Когда друзья узнают о моей заинтересованности, я начну получать коллективно обработанную информацию.
— Хорошо, Олег Николаевич. — Полковник протянул ему папку. — Уверен, вы проведете беседу интеллигентно, помните — беседа не допрос. Докладывайте ежедневно.
Кивнув, Сергеев вышел из кабинета.
Сергеев позвонил Звереву, представился, попросил о встрече. Зверев не удивился, судя по голосу, не забеспокоился. Словом, как, впрочем, Сергеев и ожидал, его звонок не произвел впечатления. Зверев не задал дежурного вопроса: что случилось? Вежливо поинтересовался, удобно ли Олегу Николаевичу встретиться в три часа, так как сейчас он, Зверев, работает. Сергеев не называл своего имени и отчества, следовательно, Зверев понял, кто звонит, помнил Сергеева по вечеру у Новикова.
Договорились встретиться в три в клубе.
Времени еще оставалось много, Сергеев поставил перед собой фотографию Ричарда Петерса, закурил трубку и стал намечать последовательность и характер вопросов, которые он собирался задать. В отделе подшучивали и над фотографией, и над появляющейся во время работы трубкой. Он и сам относился к этим аксессуарам с улыбкой, но уверял, что они помогают сосредоточиться.