«Друг» был человеком лет пятидесяти, но совсем седой, можно подумать, что он в парике. На секунду задержавшись на пороге, он взглянул настороженно, тут же улыбнулся, вошел в квартиру. Рукопожатие у него было в меру твердое и официальное, без заигрывания и уверений в вечной преданности и любви.
В другое время этот человек Звереву понравился бы.
— Эдвин Робертс, — сказал он, лукаво сощурившись, как бы извиняясь за неудачную шутку, мол, извините меня, правила игры не я придумал.
Зверев жестом пригласил гостя в гостиную, сел за стол, не предлагая гостю ни коньяку, ни кофе, ни даже сигареты.
Робертс осмотрел комнату и хозяина, в лукавых глазах не было бесцеремонности, они очень доброжелательно взглянули на Зверева, приглашая улыбнуться, относиться с мудрой иронией к создавшейся ситуации. Зверев кивнул на стул. Гость с сожалением вздохнул, сел напротив, погладил ладонью полированную поверхность стола, снова вздохнул. Его живые глаза не грустили, контрастируя с совершенно седой головой, они молодо поблескивали, готовы были засмеяться, предоставь им хозяин хотя бы малейший повод.
— Сегодня жарко, — сказал он, выждав паузу, спросил: — Можно курить?
Зверев достал пачку «Кэмел», закурил, но гостю не предложил, лишь взял с серванта пепельницу, поставил в центре стола. Робертс пожал плечами, тоже закурил, неторопливо заговорил:
— Я никогда не увлекался спортом, Николай Иванович. Мне известна ваша манера решать споры, к сожалению, ничего не могу вам противопоставить. Мы объясняемся при помощи слов. Это мое единственное условие.
— Ладно, — ответил Зверев.
— У вас приятный, хотя и несколько суховатый голос, Николай Иванович. — Робертс снова приглашающе улыбнулся. — Я коммерсант. Мое сотрудничество с определенной организацией произошло отнюдь не по моей воле. Когда мы с вами познакомимся ближе, я расскажу кое-что из своей биографии, некоторые детали вам покажутся понятными и знакомыми. В отличие от вас, я отношусь к жизни с юмором.
— Короче. Я не знаю, кто вы. — Зверев передвинул бронзовую массивную пепельницу, погасил сигарету.
— Коммерсант Эдвин Робертс.
— Чем могу быть полезен?
Робертс на секунду растерялся, но тут же справился с собой, сказал:
— Ах, это? Пожалуйста. — Он протянул Звереву его известную фотографию. — Достаточно?
— Нет. Копий может быть много, я должен иметь гарантии, что вы оттуда.
— Что же?
— Не знаю. Это ваша забота.
Робертс задумался, несколько неуверенно спросил:
— Если я расскажу, как была организована история, которая произошла с вами в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое февраля?