— Я почти сдался, — проговорил старик. — Цивилизованный мир далеко и кажется почти нереальным. После того, как я послал радиосообщение несколько раз, дьяволы едва не обнаружили мое убежище, чуть не выследили меня по моим сигналам. Вот мне и пришлось перестать выходить в эфир. Но как вы сюда добрались?
Я кратко рассказал ему о приключении с красным судном.
— Да, я знал, что эти штуки — летающие суда, — протянул он, когда я закончил. — Я экспериментировал с «ртутью» и сделал несколько открытий. Я должен был работать… работать до бесконечности. Иногда я чувствовал, что пал довольно низко. Тогда я начинал бриться, мылся, вел себя как цивилизованный человек. Я постоянно сам себе читал стихи — все какие помнил. И это мне сильно помогло. Но Бог мой… Вы даже не представляете, как я рад вас всех видеть. Кстати, ты принес спектроскоп и трубы?
Вместо ответа, я снял рюкзак, в котором лежали нужные вещи и инструменты. Остин стал изучать содержимое рюкзака с таким энтузиазмом, словно маленький мальчик, изучающий рождественские подарки. Неожиданно он остановился и уставился на нас.
— Но ты какой-то печальный. Что с тобой?
— Да уж, — неопределенно протянул я. — А у тебя нет кофе? Мой запас остался в палатке за утесами.
— Кофе не обещаю, а вот горячего мяса с овощами найду. Не желаете ли разделить трапезу? — и, усмехаясь, он позвал нас в свою хижину.
МЫ ЗАШЛИ В хижину. Большая часть комнаты была завалена грубым лабораторным оборудованием. На одной из скамеек стояло несколько фляжек из глины, заполненной серебряной водой из озера. Койку себе Остин устроил в дальнем углу.
Через несколько минут он снял кипящий кофейник с раскаленной жаровни. Думаю, что аромат, который я ощутил, был самым приятным за последние несколько месяцев. Я был буквально зачарован им, но Мелвар присела на один из простых табуретов Остина и начала рассказ о наших приключениях…
Заварив кофе, Остин «подал обед» — поставил на стол большой глиняный горшок дымящегося супа, сваренного из желтых фруктов, приправленных нежными корнями красных растений. Однако этот обед запомнился мне, как одна из самых великолепных трапез, которые были мне предложены. Когда же мы закончили с супом, Мелвар устроилась на койке Остина, а Наро — у его ног, а я лёг на одеяло прямо на полу лаборатории. Я заснул сразу же, и, если верить словам хозяина, спал тридцать семь с половиной часов, хотя я склонен полагать, что это — явное преувеличение.
Во всяком случае, проснувшись, я почувствовал себя новым человеком. Остин настроил аппарат, который мы принесли. У него в руке была пробирка, полная серебряной жидкости. Он поместил её в переносной спектрометр, а потом начал изучать плотный фиолетовый газ, который поднимался с поверхности образца.