Быстро расстреляв стрелы, воткнутые в землю, ребята начали доставать их колчана. Что немало снизило темп. Да и выть стали не так дружно. Чем и воспользовались татары, пережившие обстрел. Заметив в свете луны переправу, они ринулись в ее сторону забыв обо всем.
Андрей же, проводив их грустным взглядом, спросил:
— Раненые есть?
— Нет. Нет. — начали отзываться его бойцы.
— Убитые?
— Да все целы.
— Славно. Теперь нужно добить раненых и уходить.
— Может еще раз подловим?
— В одну воду дважды не войти. Если эти приведут подмогу — нам несдобровать.
— Но ты же сам говорил, что бегать от боя не следует.
— Верно. Говорил. Поэтому мы отведем взятых боем лошадей к моему поместью. Чтобы помочь тем воинам, у которых все еще нет коней. А потом пойдем искать нового врага. И бить его. Бить. Пока хватит сил…
***
— Государь! — произнес митрополит вставая.
Иван Васильевич решил заглянуть к нему внезапно, не предупреждая. Поэтому и сумел удивить.
— Да сиди отче, сиди, — примирительно произнес царь. Вошел. Прикрыл за собой дверцу. И пройдя сел на лавку возле стола митрополита, который только после этого решился вернуться на свое место.
— Что привело тебя Государь? Забота какая?
— Слышал слухи, что бродят по Москве?
— Какие именно слухи? Болтают-то многое.
— Отче… — устало-сожалеющим тоном произнес царь.
— Я сам не знаю, что с ними делать.
— Твои же люди слухи пустили. И ты не знаешь? Как же так?
— Погоди, — произнес митрополит. Встал. Подошел к двери. Открыл ее и громко произнес: — Приведите Нектария. — Закрыл. И вернулся на свое место. — Погоди немного. Сейчас спросишь у того оболтуса, что это все выдумал и начал болтать без моего одобрения.
— Так ли без твоего?
— Я бы такого не разрешил. Это же противоречит догматам христианства. Да и глупо.
— Ты хоть понимаешь, что натворил? — грустно спросил Иоанн Васильевич. — И почему именно Всеслава Брячиславовича.
— Государь, сейчас виновник обо всем и расскажет.
— Виновник? А ты не виновник? Это ведь твой человек сотворил сию беду великую.
— Виновник Государь. И в том каюсь. Но клянусь тебе — не ведал.
— Не ведал он… — произнес царь и замолчал, уставившись на огонек лампады. Митрополит это заметил и произнес:
— Про Всеслава говорили, что он волхв, ведун и чародей. Возможно эта лампа одна из его чародейских штучек.
— Ты серьезно?
В этот момент постучали в дверь. И после ответа митрополита два дюжих священника ввели третьего, в грязном и оборванном подряснике. Кроме того, он был закован в цепи из-за чего не мог сделать даже нормального шага. Лицо же его и особенно глаза выглядели настолько дивно, что царь удивленно вскинул брови. Юродивый, не иначе.