***
— Рад тебя видеть сестрица, — произнес Даниил Романович Захарьин-Юрьев, вставая при виде царицы.
— Сядь, — устало махнула она рукой.
— Мне сказали, дело у тебя есть?
— Слышал про Всеслава?
— Про самозванца, который себя величает Всеславом?
— Он-то себя так как раз не величает. Его толпа так зовет.
— Что в лоб, что по лбу.
— Не скажи…
— Так зачем ты меня позвала?
— Я хочу знать, что он задумал. Понимаешь?
— Зачем? Не понимаю, чего Государь медлит. Взять паренька под белы рученьки, да на дыбу подвесить. Поспрошать, кто воду мутит. А потом голову с плеч.
— Ты думаешь наши враги этим не воспользуются? Или ты мнишь, что воду мутят они просто так? Седмицы не минет, как толпа, подначиваемая ими, ворвется в кремль.
— Так зачем ему прилюдно голову рубить? Тихо примучить и все.
— Наивный… — покачала она головой. Немного помолчала и пересказала, что узнала от мужа про юродивого и его сон. — Понимаешь? Все зашло уже слишком далеко. Да и за что его брать? Он честно службу служит. И в измене не уличен.
— Ясно, — нахмурился Даниил Романович. — А от меня что тебе надо?
— Я хочу, чтобы ты своим глазом глянул на него. Если случится так, то и пообщался. Ты в людях хорошо разбираешься. Вот и посмотри — враг он нам али друг. Да и вообще — что за человек.
— Пристало ли мне бегать за каким-то там дворянишкой?
— Испроси у мужа моего право посетить Тулу, да посмотреть, что там творится. Он не откажет. Последнее время Тула стала слишком много новостей приносить. И не всегда приятных. Иной раз едва ли не больше, чем стольный град наш.
— Слышал я, что муж твой желает отправить меня с войском усмирять земли вокруг Казани.
— Успеется.
— Что значит успеется? — насупился Даниил Романович.
— Ты и сам знаешь, чем все едва не закончилось по прошлому году.
— Знаю. И что с того?
— Андрея ныне толпа именует не иначе, как князь Всеслав, называя древним богатырем и защитником земли русской. Так это или нет — уже не важно. Толпе пришлась по вкусу эта сказка. И она от нее так просто не откажется. А потому, в случае беды какой, слово Андрея вес будет иметь. Особенно промеж поместных дворян. О его делах и на Москве уже слышали и одобряют. Простые дворяне одобряют почитай поголовно, а старшины — частью. Деньги деньгами, и вопросы у них есть, но его рвение не пускать татар за Оку к их поместьям разделяют всецело. Вот я и хочу понять — за нас он стоит, али против. Сгубить его можно, но беды, которые на нас после этого обрушатся, вельми печальны. Так что, нужно думать, как без этого обойтись.
— Все настолько печально, что ты думаешь о признании его официальном?