Удивленный Глеб не успел ответить, как вернулся Денис. Сел рядом с шофером, повернулся назад:
– Поль, давай адрес!
Они вышли из машины попрощаться с Поль. Глеб вознамерился было последовать за ней, но она сказала: «Спокойной ночи», – и захлопнула дверь перед его носом.
– Посидим где-нибудь? – предложил Глеб. – Я приглашаю. Не хочется домой. Извини за Поль, она сегодня не в духе. Декабрь.
– Не бери в голову. Разве их поймешь… Давай в другой раз, чего-то устал… – Денис зевнул, но получилось фальшиво. – Плохо спать стал, еще и бизнес давит… Отец хочет, чтобы я занялся, а мне его дела никак.
Глеб кивнул разочарованно…
Луна проснулась. Город шумный
Гремит вдали и льёт огни,
Здесь всё так тихо, там безумно,
Там всё звенит, – а мы одни…
А. Блок. Луна проснулась…
Денис Котляр вернулся через час. Отпустил машину за квартал; постоял во дворе, глядя на освещенные окна Поль. Оглянулся – ему почудилось движение в кустах. Но все было мирно и пусто, все спало. На часах – два ночи. Он все стоял и смотрел на ее окна. Вспоминал, как часами простаивал здесь, поджидая, когда она вернется. Тогда она была другой: бесшабашной, дерзкой, даже грубой, тетка называла ее оторвой. Тетка говорила: ты бы шел к себе, парень, не твоего поля ягода, погубит она тебя, уходи, пока цел. А он все стоял. А когда она возвращалась в компании или одна, он переводил дух и с облегчением уходил. Лина дома, с ней все в порядке. Он все время боялся, что с ней что-нибудь случится. Он не ревновал ее, нет, ему было далеко до них – ярких, шумных, с интересной жизнью… Богема!
Он знал, что она встречается с Вербицким, их любимцем и кумиром. Когда они разбежались, Лина позвала его к себе, но не жаловалась, была печальной и злой, резко говорила о коллегах, кричала, что ей надоело с этими жлобами, с их жлобским репертуаром, ругала тетку и соседей. Он молчал, давая ей высказаться. Они пили вино, и она выкрикивала свои разочарование и обиду. А потом…
Потом. Он в мельчайших подробностях помнит, что было потом: смятые простыни, подушки на полу, она нагая, жадная, ненасытная, смелая… Помнит ее запах! А еще свою неуверенность и страх несостоятельности. Он боялся ее! Он далеко не мальчик, но с ней все оказалось по-другому. Никогда, ни до, ни после у него не было такой женщины. Она стала его наваждением. Он понимал, что он ей не пара, что она с ним только для самоутверждения. Он был растерян, не готов к их близости, полон досады на Вербицкого и не мог понять его.
Он пришел на другой день, на третий, и все повторилось. А потом вернулась тетка, и Лина стала избегать его. Он стоял под ее окнами, чувствуя себя брошенным щенком, и ему хотелось завыть. Он бродил по ночам, не хотел идти домой, его ограбили, а один раз избили, к нему цеплялись какие-то сомнительные женщины… Он чувствовал, что сходит с ума, не узнавал себя, не мог объяснить, почему так. В ту зиму он узнал о себе много нового…