Пшик выронил гранатомет и, уносясь сквозь залитую лунным светом ночь на куске киля, вспомнил свою любимую книжку. Называлась она «Принцесса-невеста», и в ней был фрагмент, где после череды практически невероятных событий один персонаж говорит другому, мол, сдается, не то ты значение вкладываешь в слово «немыслимо».
«Агась», – подумал Пшик, хотя по большей части он просто орал.
Поднятая ракетой волна вынесла его прямиком на лодку, которую он пытался потопить, и оставила там хватать воздух ртом, как рыба на суше. Лодка выдержала, лишняя вода вылилась сквозь прорези в днище, а вот Пшик, несмотря на прозвище, протиснуться в них все же не мог, поэтому остался лежать и смаргивать с глаз налипшую грязь.
– Приятный нежданчик, – раздался голос. – Немыслимо.
«Хук жив, и он умеет читать мысли», – подумал Пшик – и ни капельки не удивился.
Хуку нравилось считать себя безбожником, но когда сама природа подбросила ему под ноги пацана, он невольно подумал, что ему явно благоволит некая темная сила, а значит, должна существовать и светлая в противовес.
– Приятный нежданчик, – произнес констебль. – Немыслимо.
Малец представлял из себя жалкое зрелище, весь уделанный грязью и потрепанный недавними событиями, но это отнюдь не пробудило в Хуке никакого сочувствия, и подумал он вот что:
«Хватит страдать херней. К черту стратегию. Просто положу всех и дело с концом».
И попытался схватить Пшика.
– Иди-ка сюда, мелкий.
Пшик сдал назад, но удирать, кроме воды, было особенно некуда, да и этот вариант Хук намеревался обрубить.
«Пристрелю, – решил констебль, но передумал: – Нет, лучше не надо, в надувной-то лодке».
– Пойдем, сынок. Дела не ждут.
И он, склонившись, схватил сильными загребущими лапами Пшика за лацканы.
Нет, не лацканы. А какую-то похрустывающую шкуру.
– Это что?.. – удивился Хук. – Ты что, костюм из дракона себе отхватил?
Девятипалый мальчик проявил некоторую ловкость и сунул большой палец в бабий узел, которым закрепил шкуру на поясе. Узел поддался с одного рывка, что удивило Хука почти в той же мере, что и существование костюма само по себе.
– Такого я еще не видел. Дэвид, мать его, Копперфильд недоделанный.
Пшик проскользнул между его ног и сиганул за борт так быстро, что Хук успел только хмыкнуть.
– Ну, справятся аллигаторы, – произнес он, но без особой веры. У проклятого пацана жизней по числу пальцев. Тот еще гребаный таракан.
«С другой стороны, тараканов я уже убивал», – добавил он про себя.
Цзин Цзян слезла с носа. В ее глазах стояли слезы.
– Я потеряла Тимберлейка, – плаксиво заявила она.