Нескольких известных евреев, сидевших в варшавской тюрьме, послали в гетто, чтобы они образовали новый Еврейский Совет, открыли школы и больницы, наладили культурную деятельность.
Никто и носу не высунул из убежищ.
Через неделю Шрекер понял, что новый Еврейский Совет бессилен, и, взбешенный своим провалом, велел прикончить его членов в административном здании.
Газеты и радио кричали о нежелании евреев идти на ”честную работу”. Польскому народу вбивали в голову, что во всех его несчастьях виноваты евреи: если бы они не отказывались от ”честной работы”, не приходилось бы брать на нее поляков. Поляков такая >,,логика” устраивала.
У Шимона Эдена появилось то, о чем он мечтал: время. Чтобы выиграть время, он дал приказ не стрелять, когда еврейскую полицию уводили на Умшлагплац. Теперь у него появилась возможность увеличить свои скудные силы.
Ревизионисты установили тесный контакт с небольшой правой группой подпольщиков по другую сторону стены. С помощью этой группы ревизионисты оказались вооруженными лучше всех в гетто.
Подпольная прокоммунистическая Армия Людова была совсем плохо вооружена и не могла дать гетто ни одного патрона, но она обеспечила Еврейской боевой организации надежную радиосвязь и укрытия на арийской стороне.
К марту 1943 года Еврейская боевая организация ушла глубоко в катакомбы под гетто, где, соблюдая безупречную дисциплину, установила столько наблюдательных постов и пунктов связи, сколько позволяли обстоятельства. Небольшие группы бойцов проявили необыкновенную выдержку и действовали так согласованно, что даже пессимистически настроенный Шимон Эден поверил, что немецкое наступление удастся сдерживать целую неделю.
Середина марта. Уже два месяца гетто находилось в руках евреев. Альфред Функ примчался в Варшаву, заперся с Рудольфом Шрекером в своем кабинете и не меньше часа поносил его последними словами. Фактически Шрекера сместили с должности, но формально он на ней оставался, потому что нацисты не хотели признавать провалов в своей административной политике. Задачу ликвидации гетто возложили на Хорста фон Эппа и на доктора Кенига.
17-го марта машина немецкого штаба без всякого конвоя, но с двумя белыми флагами на капоте, въехав через Лешно-Тломацкие ворота, направилась на Заменгоф и остановилась перед зданием Еврейского Совета. Из нее вышел рядовой с белым флагом.
Бойцы Еврейской боевой организации наблюдали за машиной с того момента, как она въехала в гетто. Солдат переминался с ноги на ногу, обеспокоенный тишиной.
Из-за всех дверей, из окон, из подворотен — отовсюду начали выглядывать спрятавшиеся люди. Он стал сильнее размахивать флагом. Глаза его сузились, когда к нему подошла женщина с немецким пистолетом и в немецких сапогах, ведя за собой десяток мужчин.