Анна Гриншпан обычно видела немцев в прицеле своего пистолета, но теперь это было совсем иначе. Двое врагов с любопытством смотрели друг на друга. Прав был Андрей, утверждая, что немец вовсе не сверхчеловек: пустить в него пулю — и он упадет замертво, подумала Анна. Солдат же был явно озадачен, увидев лицо Анны. ”Недочеловек” оказался красивой высокой женщиной, командующей мужчинами.
— У меня послание к вашему командующему от доктора Франца Кенига, представляющего немецкую власть, — отчеканил солдат.
— Связной, — скомандовала Анна, — передать Атласу в Иерусалим, что фараон прислал нарочного с флагом перемирия. Мы будем держать его во дворце Ирода.
Связной помчался по Заменгоф.
— Завязать ему глаза, — скомандовала Анна, указывая на немца.
Через несколько минут Шимон Эден стоял за спиной солдата.
— Я — командующий, — сказал он.
— Доктор Кениг хочет встретиться с вами и вашими командирами в ходе перемирия. Он гарантирует полную...
— Передайте ему, — перебил Шимон, — что, если он хочет вступить в переговоры, пусть придет один через Лешно-Тломацкие ворота с белым флагом и остановится перед зданием Еврейского Совета. Между двенадцатью ноль-ноль и двенадцатью десятью.
* * *
Грузная фигура Франца Кенига в полном одиночестве двигалась по гетто в неземной тишине. Трясясь от страха, он с каждым шагом все сильнее размахивал огромным белым флагом.
Дальше, дальше, до середины пустой улицы. Жутко. На него смотрят тысячи глаз, а он их не видит. Он украдкой бросает взгляд на окна, на крыши. Никого. Так пусто не бывает.
Кениг хотел надеть гражданский костюм, но опасался, как бы нацисты не подумали, будто он боится носить униформу. Нарукавную повязку со свастикой он все же снял, когда входил в гетто, — не нужно их настраивать против себя.
Медленно шел он по улице, миновал Дельную, Павью. Ни малейшего признака жизни. На углу Гусиной он остановился и оглянулся вокруг. Пусто. Только перья летают. А вот и здание Еврейского Совета.
— Есть здесь кто-нибудь?
...нибудь ...нибудь — повторило эхо.
— Никого нет?
...нет ...нет...
Прошло минут десять. Кениг стоял ни живой ни мертвый от страха.
— Кениг!
Он посмотрел туда, откуда доносился голос.
— Кениг!
Парадная дверь Еврейского Совета была приоткрыта. Он осторожно поднялся на ступеньки и открыл ее настежь. Она заскрипела. Он прищурился, чтобы получше разглядеть полутемный коридор, и махнул флагом.
— Перемирие! — выкрикнул он. — Перемирие!
Дверь за ним захлопнулась. Он оглянулся и увидел бородатого Самсона Бен-Горина.
— Руки вверх! — скомандовал тот и обыскал Кенига. — Вперед!