— Полно тебе, Алекс, — Крис начал его поддразнивать. — Чья вера? У тебя, Андрея, !Лимона, да и у всех почти здесь она всегда была. А теперь и Родель-коммунист вас поздравляет. Интересно, к какому течению иудаизма он принадлежит?
— В чем-то ты прав, Крис. И, конечно, очень странно, что мы, жившие не как евреи, умереть хотим, как евреи.
— Как бы то ни было, — сказал Шимон, — мы знаем одно: седер должен быть.
Пасхальный вечер. Седер. Чтение аггады — сказаний, древних, как сама история. Освобождение из египетского рабства.
В перекрестке между двумя проходами под Милой, 18 поставили скамейку, на нее два подсвечника, которые Морицу Кацу удалось сохранить. Рядом — какое-то бутафорское подобие традиционных блюд. Александр пробрался через столпившихся людей к отсеку рабби Соломона.
— Мы готовы к седеру, — сказал он и помог старику подняться.
Старик уже давно ничего не видел, кроме смутных очертаний, и читать не мог, но голос у него был чистый, и аггаду он знал наизусть. Его подвели к скамейке и усадили на подушку, потому что подушка — символ свободного человека, который на празднике может возлежать. Из отсеков >,,Аушвиц”, ”Белжец”, ”Хелмно”, ”Майда-нек”, ”Треблинка”, ”Собибор” вышли бойцы: дети затаили дыхание, чтоб было слышно.
Посреди скамейки поставили серебряный кубок для пророка Элияху[73]. Старческими руками Соломон нащупал и поднял кубок, но он был пуст, потому что вина в гетто не было.
— Может быть, — сказал он, — таким способом нам подается весть, что Израиль возродится. Может, Элияху уже приходил и выпил вино.
Кто-то зарыдал, и его рыдания слились с другими...
— Ученый человек идет по лабиринту в поисках места под названием ”истина”. Трудные задачи ставят перед нами Тора, Талмуд, Мидраш, Мишна. И удивительней всего, что правильное решение приходит к нам, когда мы меньше всего его ожидаем.
— Мама... мама, — заплакал ребенок.
Кто-то начал молиться, его примеру последовали и другие.
— Почему мы здесь? — возвысил голос старик.
— Что Бог нам хочет сказать? Почему, когда всех моих собратьев раввинов уже нет, я еще остался? Какой в этом знак?
Александр Брандель ни разу не слышал от рабби Соломона таких возвышенных речей. Что это с ним?
— Вспомним историю нашего народа! — уже кричал рабби Соломон. — Вспомним Бетар и Масаду, вспомним Маккавеев[74] и Шимона Бар-Кохбу! Нет на земле народа, который столько раз, сколько мы, сражался бы за свободу. Сегодня мы накануне новой битвы. Простите старика за то, что он прежде велел вам не браться за оружие, ибо теперь он понял, что самое истинное послушание Богу — восстать против палачей!