Оркестр смолк на середине аккорда.
Забили барабаны.
Все торопливо поставили бокалы и выстроились в ряд по обеим сторонам лестницы.
На верхней ступеньке появился Адольф Гитлер, и, когда в сопровождении целой кучи черных униформ он начал спускаться, оркестр грянул: ”Германия, Германия превыше всего”. Спины немцев вытянулись, как аршин, а сердца возликовали от избытка чувств. Не в силах сдержать воодушевления, какой-то младший чин крикнул ”Зиг хайль!”
Гитлер остановился и, улыбаясь, кивнул.
— Зиг хайль! — снова выпалил тот же офицер.
И весь зал стал скандировать ”Зиг хайль!”, выбросив вперед и вверх правую руку.
Слезы радости текли по щекам Франца Кенига. Он был зачарован, загипнотизирован.
* * *
В Польше, как и в Чехословакии и в Австрии, этнические немцы рассчитывали получить вознаграждение за шпионскую и подрывную деятельность в стране, гражданами которой до прихода немцев они были. За несколько месяцев до вторжения доктор Кениг стал видной фигурой в движении этнических немцев. Теперь его назначили заместителем нового комиссара Варшавы Рудольфа Шрекера.
— К вам доктор Пауль Бронский, — сказала секретарша.
Кениг, сидевший за массивным полированным столом в своем новом кабинете в ратуше, поднял глаза:
— Введите!
Пауля ввели. Кениг, сделав вид, будто погружен в лежащие перед ним бумаги, не предложил ему сесть, не поздоровался, не выразил сочувствия по поводу того, что Пауль потерял руку, — ничего. Бронский был еще слаб, и, хотя ампутация прошла благополучно, его мучили постоянные боли. Целых пять минут простоял он перед Кенигом, пока тот поднял глаза. Пауль понял, что Кениг наслаждается моментом, а немец обвел взглядом роскошную меблировку, словно показывая, как далеко он ушел от крошечного кабинетика, который прежде занимал в университете.
— Садитесь, — наконец сказал он, развалясь в кресле и зажигая трубку.
Прошло не менее пяти минут, пока он снова заговорил, всем своим видом излучая наслаждение взятым реваншем.
— Я вызвал вас сюда, Бронский, потому что мы собираемся создать новый Еврейский Совет (юден-рат). Комитет общины мы распускаем с сегодняшнего дня. Назначаю вас ответственным представителем евреев свободных профессий.
— Но, Франц, моя должность в университете...
— С завтрашнего дня в университете евреев не останется.
— У меня нет выбора?
— Нет. Смею вас заверить, что вы попадете в гораздо лучшее положение, чем многие другие варшавские евреи, если будете неукоснительно выполнять наши приказы и сотрудничать с нами.
— Просто не знаю, что ответить. Бесполезно, конечно, заявлять, что ... уже много лет, как я порвал с еврейством.