Все труднее становилось князю терпеть его высокомерные замашки, все больше раздражал апломб и самоуверенность «законного» императора… Если бы тогда сдержался, усмирил свой нрав… Все могло бы пойти по-другому… И не пришлось бы, быть может, кланяться тому, кого сам определил в императорскую семью, руководствуясь совершенно иными мотивами. И не было бы страшного греха на душе, лишавшего спокойного сна. Но где уж там, это обратная сторона силы рода — накладывает стихия свой отпечаток!..
И чем выше уровень дара у мага с кровью Громовых, текущей в жилах, тем более взрывной у него характер, и тем чаще он сначала бьет, а потом уж оценивает масштаб причиненного ущерба. Князь мрачно усмехнулся — подумать только, сам, сам вручил власть, поддавшись приступу ярости, в неокрепшие руки этого звереныша!.. Кстати, а что это сегодня было?! Почудилось ли, что в момент наивысшего напряжения в глазах Алексея блеснуло расплавленное золото, а из горла рвался нечеловеческий рык?!! Неужели он входит в силу, получив возможность воплощения родового зверя? Редкая, очень редкая способность. Не всем и известно, что подобное возможно, что гербовые звери — не только геральдический символ… Если так, то все осложнится.
Но неспроста проснулась в нём эта способность, что-то дало толчок. И подозревал Громов, что знает истинного виновника этого преображения. Точнее, виновницу. Кто бы знал, что ангомская делегация вручит Алексею такое мощное экзотическое оружие в руки! О подобных девушках, как Тэйни, ходили лишь самые невероятные слухи. И даже если предположить, что только десятая часть из них близка к правде, то такое приобретение ценнее всего, что только можно представить…
В сердцах он стукнул по мягкой обивке каретной скамьи. Опять эта проклятая удача, что так полюбила финского мальчишку! Поневоле начнешь верить в провидение, которое опекает сироту! И он, Громов, тоже был его проводником, спасая жизнь Алексею и устраивая его судьбу много лет назад! Вздохнув, Владимир Алексеевич нетерпеливо выглянул в окошко, всей душой желая побыстрее добраться до родового поместья, где в последнее время бывал так редко. Решение государственных вопросов занимало все время, чаще всего даже ночевать приходилось на рабочем месте, а уставшая от напряжения и мрачных мыслей голова требовала отдыха — в родных стенах, среди близких…
Да что же мы так тащимся?! Взъярившись, он открыл задвижку небольшого оконца, отделявшего пассажира кареты от возницы, и гаркнул:
— Прибавь ходу, недотепа! Тащишься, словно черепаха!
— Никак не можно, Ваше Сиятельство! Посмотрите сами!