В холле, освещенном ровным теплым светом сразу нескольких огромных люстр, подпитываемых магическими артефактами, было тепло и уютно. И омрачал общее впечатление только тихий плач маленького мальчика, свернувшегося калачиком в одном из больших разлапистых кресел. Громов нахмурился, подошел к всхлипывающему ребенку и присел на корточки:
— Сергуня! Ну что ты, маленький, кто тебя обидел?
Если бы кто из придворных сейчас увидел всесильного канцлера, вряд ли поверил бы своим глазам. Обычно суровое лицо, на котором лишь изредка появлялась тень улыбки, сейчас смягчилось, в глазах светилось искреннее участие и тревога.
Малыш поднял пухлую мордашку, залитую слезами.
— Дядя Володя! — бросившись к Громову в объятия, он заревел пуще прежнего, бессвязно жалуясь:
— Они меня не взяли!.. Говорят, ещё мал, спужаешься… А я уже большой, я не боюсь! Я даже сплю уже сам, в темноте! Вот! А они…
Ласково поглаживая мальчишку по спине, князь сказал:
— Конечно, ты уже большой! И очень смелый! А что ты скажешь, если мы с тобой сейчас велим запрячь сани, да как прокатимся с ветерком? Только нужно пойти умыться и потеплее одеться… Ты беги, а я тут подожду.
— Ур-ра-а!! Я мигом!
Смешно переваливаясь, карапуз помчался в свою комнату, а Громов с тёплой улыбкой смотрел ему вслед. Младший сын Избориных, дружественного провинциального рода, ещё не привык к боевому нраву детей этого дома. Недавно приехав в гости на Рождество, его родители задержались тут, решая важные вопросы по роду своей деятельности. Будучи неплохими артефакторами, они искали новых поставщиков сырья, да и прощупывали местный рынок сбыта…
— Владимир Алексеевич! Я так рада!
В комнату влетела жена Павла, Анастасия. Князь оглядел её фигурку, с огромным удовольствием задержав взгляд на её округлившемся животике.
— Настена! Ну сколько раз повторять — зови меня отцом! Какой я тебе Владимир Алексеевич! — мягко пожурив зардевшуюся румянцем девушку, он тут же с тревогой поинтересовался:
— Как здоровье? Как ты себя чувствуешь?
Пока Анастасия щебетала что-то в ответ, он с внутренней усмешкой вспоминал разговор с императрицей… Наследник рода Романовых, как же!.. Истинный наследник — тут, зреет в чреве невестки. И придет его час!
С лихим разбойничьим посвистом, то и дело стегая норовистых кобылок, князь Громов, точно заправский возница, управлял бешено несущимися санями под дикий визг ребятни. Снежные вихри, вздымаемые приземистыми розвальнями, милосердно скрывали выпученные в негодовании глаза чистокровных лошадок, которых совершенно не готовили к такому повороту событий, когда холимых и лелеемых гордых животных с родословной длиннее, чем у некоторых дворянских родов, запрягают, как каких-то рабочих тяжеловозов… Но восторг, которым горели глазенки малолетних обитателей поместья, по твёрдому убеждению князя, с лихвой компенсировал все недовольство родовитых четвероногих особ.