— Я в порядке, Юн, — справившись с собой, бросил я.
— Хорошо тебе! — Юшенг состроил жалобно-глумливую гримасу. — Ты наверняка единственный ребёнок. А я жил со злюкой-сестрой! Она никогда не позволяла мне брать своих кукол, представляешь? — Губы Юшенга скривились, будто вот-вот расплачется. — Сестра жаловалась отцу, и он бил меня. Больно, ремнём! Говорил, что уважающий себя мальчик никогда не прикоснётся к девчачьей кукле. Хорошо, что я вырос. И кукол вокруг меня теперь достаточно. — Он расхохотался и положил руку на колени Ниу — теперь уже совсем по-хозяйски.
Ниу не шелохнулась. Безмолвная, неподвижная, она сейчас и впрямь казалась искусно сделанной куклой.
Трогал.
Он произнёс это слово как-то по-особенному. Словно бы выделил его интонацией. Почему?..
— Юшенг, — с нажимом проговорил Кианг. — Посмотри под ноги.
Юшенг послушно опустил взгляд. Равнодушно взглянул на мёртвого Болина, потом вопросительно — на Кианга.
— Он тоже много болтал, — кивнув на труп, сказал Кианг. — Рекомендую тебе заткнуться.
Так чьи же интересы возьмётся защищать Белый тигр?
Юшенг выпрямился и скорчил гримасу ещё более обиженную, чем раньше.
— Ты скучный! — бросил он Киангу. — Я думал, что будет весело — а вместо этого ты уже два часа развлекаешься, а меня с милой девочкой заставляешь сидеть молча в компании трупа её прежнего охранника. Ну да, я сам виноват, что охранник стал трупом. Может быть, меня сюда и никто не звал. Но где же твоё гостеприимство? Где фейерверк в мою честь? Почему тут до сих пор ничто не горит и не взрывается? Я что, должен сам всё это делать? Клянусь, мне осточертело! Складывается такое впечатление, будто никому, кроме меня, это не интересно!
— Заткнись, — процедил Кианг.
Повернулся к Юшенгу и едва заметно шевельнул пальцами. Тело психопата дёрнулось, словно от удара током. Белые, и без того торчащие в разные стороны волосы встали дыбом.
— Это было предупреждение, — сказал Кианг, подождав, пока стихнет крик Юшенга. — Первое и последнее. Больше предупреждать не буду.
Юшенг выпрямился, тяжело дыша. Глаза у него знакомо покраснели. И теперь в них, пополам с безумием, плескалась ярость.
— Неплохо, — прошипел он. — А теперь — мой черёд.
Всё, что я успел увидеть — два стремительных вихря. Один из них взмыл высоко вверх, другой метнулся в сторону.
А в следующую секунду Юшенг уже стоял на крыльце монастыря, держа на руках Ниу.
— Покажи, на что ты способен, когда не можешь спрятаться за девчонку! — проорал Киангу он.
На голову Кианга с высоты рухнуло инвалидное кресло, он едва успел увернуться.