— Хорошо. Вспоминаете Звонарева и его знакомого-рецидивиста?
Парфенов помрачнел:
— Да, иногда. Как трагически оказались связаны прошедшее и настоящее время, раскопки кургана в семнадцатом году прошлого века и преступления последних месяцев. Даже трудно представить, каким образом Кульков и Забродин могли начать выбивать признания у Лопатиной.
— Но эти двое уже совершали преступления в прошлом. А вот Звонарев… Приличный с виду человек, чистый перед законом, ничем ранее себя не запятнавший. Но вот возникло искушение, и он поддался, решился на подобное. Не сработал внутренний ограничитель, быстро стерлась внешняя благопристойная лакировка. Кстати, а что с этим иностранным антикваром, который своим предложением спровоцировал Звонарева?
— Сведения о деятельности гражданина Дании Петерсена переданы кому следует. Думаю, рано или поздно его задержат за контрабанду произведений искусства. Что касается Николая Семеновича Звонарева, то он получил сполна. Десять лет — срок основательный.
— Да, исковеркал свою жизнь. Жаль, что страсть и безволие превратили ученого в преступника.
— В любом случае Звонарев сделал выбор и обязан отвечать за него, — отреагировал на эти слова Парфенов.
— Свобода выбора — величайшее право любого человека, — согласился с ним Сошников и процитировал строки поэта Юрия Левитанского:
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
каждый выбирает для себя…
— А что с его женой?
— Представьте, Анна вышла замуж за пожилого адвоката, который занимался ее бракоразводным процессом.
— Я ему не завидую, — рассмеялся Сошников.