Не скрою, она привлекла мое внимание. Наверное, потому, что совсем была не похожа на Лелю. Взгляд синих холодных глаз зачаровывал, будил чувственные желания, заставлял думать о прекрасной вдове. Но ведь она совсем не пара мне — ни по социальному происхождению, ни по образованию. Однако красота и тайна, а в Варваре есть, бесспорно, много мистического, околдовывали напрочь. Чем-то закончится мое пребывание в ее уютном домике?
………………………………………………………………
День пятый
— Эврика!
Я могу сегодня воскликнуть это слово вслед за великим Архимедом, потому что нашел древнее захоронение. И оно, судя по всему, принадлежит знатному кочевнику, вождю, причем не половецкому, сарматскому или скифскому, а киммерийскому. Но по порядку — утром студенты уехали в город, потому что купались ночью в пруду и простыли. К этому времени мы общими усилиями вырыли достаточно глубокую яму под тем участком холма, где метрах в двух от поверхности обнаружили череп коня. И вот с утра я продолжил копать один, под наблюдением профессора. Когда лезвие лопаты уперлось во что-то твердое, он попросил меня быть очень внимательным и осторожным. Наконец появился из-под земли деревянный сруб, а потом бренные останки человека, жившего более двух тысячелетий назад! Кто же он был? Киммериец!
Профессор Салтыков приводил мне ряд оснований для этого, я ему верил, я не сомневался в его смелой гипотезе. О киммерийцах известно пока что очень немногое, таких раскопанных курганов времен начала железного века совсем мало, поэтому Салтыков был несказанно рад, даже счастлив. В глубокой срубной гробнице находился скелет, лежащий на правом боку, с мечом в правой руке и доспехах с золотыми пластинами, на черепе была закреплена золотая диадема с огромным красным камнем, видимо, рубином. Профессор долго не мог прийти в себя, а потом стал говорить, что нам необходимо временно прекратить раскопки, засыпать яму со всем содержимым и занести ее месторасположение на холме на рисунок, что он и поручил мне сделать.
Причина проста и понятна — такое уникальное и важное для науки захоронение необходимо в дальнейшем изучать только большой археологической экспедиции, чтобы ничего не упустить и ничему не повредить. Салтыков уверен, подобно Шурке Нестерову, что скоро все образуется и Императорское Русское археологическое общество продолжит свою работу просто под другим названием. Что же, дай-то Бог!
P. S. Я сделал все, как он сказал: изображение Черного кургана с указанием места и координат раскопа в метрах, считая от менгира на вершине нарисовал на последней странице этой тетради, надеюсь, такая схема пригодится в будущем. К вечеру мы вернулись в хутор. Варя, узнав о моем завтрашнем отъезде, была как никогда мила и даже разговорчива, а еще — обворожительна и обольстительна. Трудно в этом сознаться, но последнюю ночь мы провели в ее постели. Я забыл в те минуты о Леле Нестеровой, о моих светлых чувствах к ней, прекрасная вдова все-таки околдовала и приворожила меня свой влекущей женственностью. Наутро мне было горько и тоскливо, а Варя лишь ласково смотрела на меня и молча улыбалась.