— Фига себе, вот это нам повезло, — подскочил Рамиль.
— Ага, прям нам, — усмехнулся я.
— Погляди, там больше ничего нет?
К разочарованию друга, никаких котелков с драгоценностями и прочим не было. Лишь одна золотая монета, заботливо прикрытая кем-то обгорелым веником. Будто специально.
— Так, Рама, надо выбираться отсюда.
— Вы куда ж, хлопцы, давайте потолкуем хоть чуток.
Голос принадлежал крохотному человечку. Я бы назвал его домовым, только что-то в нем было не то. Роста вроде такого же, босой, опять же, лишь борода почти до колен, а в ней березовые листки застряли. Старые уже, пожухлые, тронь — рассыпятся. И взгляд у человечка был хитрый-хитрый. Только теперь я понял и вполголоса спросил соседа, пятясь назад:
— Рамик, как можно различить место, наполненное силой?
— По яркому свету, изменению температуры…
— И запаху. Не странно, что здесь горелым не пахнет?
— Полевые цветы от душмяника Потапыча, — встрял лжедомовой.
— Какого еще душмяника? — в голосе Рамиля слышались истерические нотки. Он, как и я, пятился прочь от маленького разумного магического существа. Только слегка прихрамывал.
— Который духами разными занимается. А Потапыч — это я. Ну, ребяты, куда вы, в самом деле?
Он исчез, и голос теперь раздался из-за спины, заставив резко обернуться:
— Я же со всей душой. Век гостей не видел. Ладно, не век, но давненько.
— Вы кто? — я почему-то вытянул руки перед собой, пытаясь защититься.
— Я ж говорю, Потапыч.
— Домовой?
— Вот уж господь миловал от полудурошной судьбы. Банник я. Самый настоящий.
Слева от меня крупной дрожью колотило Рамиля, поэтому я постарался успокоиться, насколько это было возможно, и взять себя в руки. Не знаю, кто такой банник, но выглядел он вполне… миролюбиво, что ли. К тому же если бы хотел сделать нам что-нибудь плохое, то уже точно бы сделал. Однако и расслабляться нельзя было. Нужно выяснить, чего этому Потапычу надо.
— Что вам нужно?
— Сразу видно делового человека, уважаю. Садись, — он указал на поваленное обгорелое бревно.
— Я лучше постою.
— Твое право. Вижу, идете вы, а пути и не знаете.
Я промолчал. Пока ничего конкретного банник так и не сказал, а попусту открывать рот смысла не было. И Рамиль молчал. В этом мне сыграла на руку его пугливость. Давай, Потапыч, говори, что у тебя на уме.
— А я тут каждую тропиночку знаю, каждый кусточек. Вы, наверное, из Терново? Чувствую запах терновской стряпни. От вас так и пышет. Так и туда дорогу найду.
— Вам это зачем?
— Тут оказия такая вышла, — хихикнул Потапыч, — хутор, значитца, сгорел, а вместе с ним и баня моя. Люди ушли. А кто я без людей? Вот и мне бы место сие покинуть, так сказать.