Доминик усмехнулся.
— Она настолько тебе нравится, что ты никак не можешь перестать на неё любоваться?
Я посмотрела на него и улыбнулась.
— Я обожаю её, ты даже представить себе не можешь, как сильно. Я обожаю даже все грубые пункты… но тебе серьезно нужно было писать, что ты любишь меня, потому что я делаю тебе минеты во время месячных?
Доминик кивнул.
— Конечно, ты всегда становишься такой внимательной и заботливой, когда у тебя начинаются критические дни.
Я залилась смехом.
Он был таким чудаком.
— В любом случае, я люблю её, это лучший подарок на свете.
Доминик усмехнулся.
— Ты ещё не получила свой третий подарок.
Ещё один подарок!
— Где он? — спросила я.
Доминик кивнул на ведерко с курицей, поэтому я склонилась вперед и заглянула вовнутрь. Мои глаза расширились, когда на дне я увидела черную прямоугольную коробочку.
Я почувствовала, как у меня задрожала нижняя губа.
— Ты спрятал подарок под курицей? Какой же ты романтик.
Доминик усмехнулся, в то время как я запустила руку в ведерко и достала оттуда мой третий подарок на день рождения.
— Спасибо, — сказала я Доминику, который кивком велел мне открыть её.
Затаив дыхание, я медленно подняла крышечку коробки. Сначала я заметила цепочку, поэтому потянула за неё, чтобы увидеть, что за ней последует.
Я перестала дышать, когда увидела кулон в форме сердца. Это не был банальный плоский кулон в виде сердечка. На передней и задней части были голограммы.
— Мои родители, — прошептала я, проведя пальцем по голографическому лицу моей прекрасной мамы, а затем перевернула его, чтобы сделать то же самое и с папиным.
— Я знаю, как сильно ты по ним скучаешь, и как много места в твоем сердце они занимают, поэтому мне захотелось подарить тебе что-то связанное с ними, чтобы они всегда могли быть с тобой, рядом с твоим сердцем. Аланна помогла мне с дизайном, раз уж она разбирается во всем этом… тебе нравится?
Нравится — это не то слово.
— Слова не могут описать… — я запнулась, когда всхлип вырвался из моего горла.
— Малышка, я не хотел заставлять тебя так много плакать в твой день рождения.
— Тогда перестань дарить мне бесценные подарки! — огрызнулась я сквозь слезы и бросилась к нему.
Доминик усмехнулся и открыл для меня свои объятия. Я обвила руки вокруг его шеи, а ноги — вокруг бёдер, сев на него.
— Ты — лучшее, что когда-либо со мной случалось. Я безумно рада, что ты сел на мой стул тогда в школе.
Тело Доминика завибрировало от смеха, пока он крепко прижимал меня к себе.
— И я, красавица, и я.
Я отстранилась немного и протянула ему цепочку. Он улыбнулся и одел цепочку мне через голову, а затем поправил сердечко у меня на груди.