– Забота, – сказал он. – Голова.
Юкико медленно села, схватившись за живот. Болело всё, и капли дождя, падавшие на кожу, казались выстрелами из железомёта. Она не могла припомнить, чтобы ей когда-то было так больно.
– Спас…
При этих словах у нее перехватило горло. Морщась и глубоко дыша, она попыталась заговорить снова.
– Спасибо, что помогли нам, Пётр.
– Говорил тебе. – Он гордо кивнул. – Обещал.
Юкико проползла по залитому кровью камню, прислонилась к Буруу и пробежала пальцами по перьям у основания его черепа. Он зашевелился, веки задрожали, зрачки были так расширены, что радужка почти утонула в черноте.
Юкико медленно повернулась к Петру, опасаясь, что голова может свалиться с плеч. Бог грома стучал в свои барабаны, и дрожь, зарождаясь в висках, раскатывалась по спине.
– Обещал? Кто?
– Заключенный, – ответил он.
Она сморгнула дождь и нахмурилась.
– Те, кто держал вас в плену? Кицунэ? Самураи?
– Нет, нет. – Пётр раздраженно вздохнул. – Не я заключенный. Наши держали заключенного. Там. – Он показал в сторону молниевой фермы, и его здоровый глаз загорелся, когда он вспомнил слово. – Гильдия! – Он щелкнул пальцами. – Гильдия!
– Гильдиец? – Юкико вспомнила разрушенные корабли Гильдии на скалах на краю Острова Бритвы, расплющенную латунь на броне Кати. – Гильдиец, который разбился здесь?
– Да, да. – Пётр кивнул. – Починить меня. Сделать нога. Ходить. – Он указал на механическую скобу на своей ноге, слепой глаз в изуродованной глазнице. – Он пленник для нас. Моя авария, падает. Нога смять. Лицо, да? Он починить меня. Спасать жизнь. Научить меня шимански. Пётр друг, да? Друг. – Он вздохнул. – Я обещал, если Зрячные возьмут его.
– Что обещал?
Гайдзин вытащил из пальто потертый кожаный бумажник, согнулся, чтобы защитить его от дождя, и извлек сложенный лист.
– Возвращаю. – Пётр прикоснулся к груди, потом – к бумаге. – Возвращаю назад, Шима. Он спасать меня, жизнь. Хороший человек. Был хороший.
Истрепанная, слегка заплесневелая бумага была покрыта тонкими черными кандзи. Она поняла, что это письмо. Письмо гильдийца, который спас Петра. Юкико просмотрела текст, изо всех сил пытаясь сосредоточиться, и на нее накатила тяжелая свинцово-серая тоска.
«Любимая,
Я знаю, что больше никогда не увижу твое лицо. Не прикоснусь к твоей коже и телу. Но воспоминания о тебе согревают меня, когда вокруг наступает вечная зима и исчезает всякая надежда.
Я пленник гайдзинов. Наш корабль разбился во время бури, и спаслись только пятеро. И теперь они держат нас здесь как пленников, ожидая весны, когда немного утихнут штормы, чтобы переправить нас в Морчебу, а оттуда… только боги знают, что нас ждет. Но гайдзин, который доставит тебе эту записку, – друг, которого я не заслужил. Если ты читаешь это, Пётр, вопреки всему, выполнил свою клятву. Отнесись к нему хорошо, любимая.