Как мне хочется обнять тебя в последний раз. Прижаться к тебе всем телом, почувствовать твое тепло рядом. Мне хочется, чтобы наша дочь знала, как выглядел ее отец. Хочется увидеть ее во всём совершенстве, пока Лже-особи не проткнули ее тело проводами и не заключили ее красоту в холодный металл. Мне очень хочется дожить до того дня, когда из кожи Шимы вырвут машины, когда, наконец, умолкнут все мехабаки, когда восстание разнесет Главдом на мелкие осколки. Тогда такая любовь, как у нас, сможет цвести на солнце, а не страдать молча в камерах из латуни.
Но мне не дожить до этого прекрасного времени. Такая у меня судьба. Но за то, что я делал в этом созданном нами мире, лучшего я и не заслужил. Считаю, что мне и так повезло – ведь я узнал тебя, пусть и совсем ненадолго. И я приму свой конец спокойно, с нежной улыбкой, с осознанием, что, несмотря на все мои преступления, судьба подарила мне тебя. Слишком щедрый подарок для такого проклятого, как я. Надеюсь, то немногое, что я сделал для будущего восстания, Энма-о сочтет достаточным и осудит меня по справедливости.
Молись за меня, любимая. Молись, чтобы Судья девяти кругов ада правильно взвесил меня. Чтобы, когда я явлюсь перед ним, он думал не только о том, что я сделал, но и о том, что я сделал возможным. И я буду молиться за вас, за всех оставшихся мятежников, чтобы вы могли закончить начатое. Да умрут змеи. Да настанет конец Гильдии. Да освободится Шима.
Люблю тебя. Всем сердцем люблю. Скажи нашей дочери, что ее я тоже люблю. Знай, в последние моменты я буду думать о твоем лице. И с последним вздохом я буду шептать твое имя, Мисаки.
Твой навсегда,
Такео»
Юкико закончила читать и еще долго смотрела на страницу, позволяя словам впитаться. Значит, всё это было правдой. История Аянэ о скрытой фракции в Гильдии. Армия повстанцев, которая, подобно Кагэ, предана своему делу, действительно пытается поставить Гильдию на колени.
А она думала, что Аянэ лгунья. Шпион.
Так же, как и гайдзины думали о Юкико.
– Да умрут змеи? – прошептала она.
Что, во имя богов, это значит?
– Мне надо выбираться отсюда. – Она осторожно сложила лист бумаги и приложила руку к пульсирующему лбу. – Мне пора возвращаться.
– Назад Шима? – Пётр взял письмо, со странным благоговением вернул в кожаный бумажник. – Найти любовь Такео? Найти Мисаки-сан?
– Хай, – кивнула она. – Я найду ее.
Гайдзин передал ей в руки кожаный бумажник.
– Держать, – сказал он. – Ты брать.
– Да.
– Ты обещать.
Юкико улыбнулась.
– Я обещаю.
* * *
Буруу проснулся под сладким прохладным дождем. Сначала, на какое-то искрой мелькнувшее мгновение, он не понял, где находится. Просто прислушался к гулу шторма, ощутил танец электричества на шкуре, вспоминая дни, когда не было ничего, кроме этого: свобода черных туч, раскатистый гром и рев ветра под крыльями.