Юкико ласково, как мать, заговорила с самкой.
Ты проснулась. С тобой всё в порядке?
– Я БУДУ ЖИТЬ, ЁКАЙ-КИН. —
Самка смотрела на него через пропасть между прошлым и настоящим, взмахивая хвостом, сузив глаза и раздирая когтями сланец. Он чувствовал ее в пространстве, которое Юкико создала в Кеннинге – горькое, рваное тепло в углу теплой комнаты. Он заговорил, и она повернулась к нему, и звук его мыслей эхом разнесся по стенам.
ПРИВЕТ, КАЙЯ.
Она моргнула и не ответила. Юкико с изумлением переводила взгляд с одного на другую. Ветер трепал ее мокрые волосы, широкой лентой липнущие к лицу.
Подождите-ка, вы что, знаете друг друга?
Самка фыркнула.
– ПРЕДАТЕЛЬ НЕ ЗНАЕТ ОБО МНЕ НИЧЕГО. Я ЗНАЮ О НЕМ СЛИШКОМ МНОГО. —
Он чувствовал, как огнем разгорается любопытство Юкико. Но желание вернуться в Шиму горело еще ярче. Ей хотелось знать, можно ли еще успеть остановить свадьбу Хиро, вернуться к людям, которые надеялись на нее, – буря ждала, когда она призовет ее к себе.
Буруу теперь может летать. Мы должны вернуться домой.
– ТОГДА ИДИТЕ. —
Пойдешь с нами?
– ЗАЧЕМ? —
Нас ждет война. А два грозовых тигра лучше, чем один.
– ВАША ВОЙНА ДЛЯ МЕНЯ НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ. ШИМА – ПУСТОШЬ. НЕ ЗА ЧТО БОРОТЬСЯ. —
Тогда почему ты мне помогла?
– ПОМОГЛА НЕ ТЕБЕ. ПОМОГЛА ИМ. —
Юкико моргнула и наклонила голову набок.
Буруу и Скрааю? Ты сказала, что они…
– НЕ САМЦАМ, ДИТЯ ОБЕЗЬЯНЫ. РАЗРАЗИТ МЕНЯ РАЙДЗИН, ЕСЛИ Я ПОМОГУ ПРЕДАТЕЛЮ РОДА. —
Тогда о ком ты? Кто «они»?
– ПРАВДА НЕ ЗНАЕШЬ? —
Кайя посмотрела на Буруу с презрением, её мех блестел, как свежий зимний снег.
– ТЫ НЕ ЧУВСТВОВАЛ ИХ, ПРЕДАТЕЛЬ? НЕ СЛЫШАЛ ИХ КРИК, КОГДА ЧЕЛОВЕК-ОБЕЗЬЯНА УДАРИЛ ЕЕ В ЖИВОТ? —
Внутри него холодной пощечиной забрезжило понимание, осознание было таким ярким, что он удивился, как не заметил этого раньше.
Теперь всё встало на свои места…
Тошнота Юкико по утрам, на восходе солнца. Ее постоянно меняющееся настроение, как песок на продуваемом ветрами пляже. Тепло и свет мира растут у нее внутри, вместе с силой, и она не может отгородиться от них. Мощь ее Кеннинга увеличилась почти вдвое за последние несколько месяцев.
Юкико посмотрела на него, в глазах светилась неуверенность.
Нет, не вдвое.
Втрое.
ЮКИКО…
О чем она говорит?
– СКАЖИ ЕЙ. —
Скажи мне что? Кто «они»?
Буруу вздохнул под вой бури над головой, и в бездонной тьме ее глаз отразилась вспышка молнии. Девушка, которую он любил больше всего на свете. Девушка, ради которой он готов на всё, чтобы защитить, чтобы избавить ее хоть на секунду от боли.
Но этого он не мог скрывать.
ЮКИКО…
О боги, нет…
Этот вздох исходил из глубины его сердца.