Глаза кёдая светились кроваво-красным светом, когда он сканировал улицу. Сятеи выступили вперед, протягивая к огню руки, словно желая согреть их. Из ладоней вырывались потоки белой пены, заливая навес, повозку и разбитые бочки. Жар и свет задыхались в потоке, гасли, оставляя только обугленные деревянные остовы, забрызганные шипящей пеной. За ними в тлеющем свете тянулись клубы сопротивляющегося дыма.
Сятей осмотрел обломки под испуганными взглядами попрошаек через дорогу. Несколько более смелых негодяев проползли вперед, наблюдая, как чистильщики затаптывают последние искры сапогами. Кёдай заговорил, его голос напоминал жужжание роя ос.
– Инициатор?
Сятей опустился на колени среди тлеющих останков, затем поднял глаза на своего старшего брата.
– Чи.
Кёдай щелкнул несколькими бусинами мехабака у себя на груди. Он внимательно оглядел улицу, и его светящиеся кровавые глаза остановились на подбирающихся ближе нищих, закутанных с головы до ног в грязные тряпки, с черными ногтями и покрытыми струпьями суставами. Ближайший из них – великан – находился всего в нескольких футах от него и шагал вперед, шаркая и слегка прихрамывая.
– Стой, где стоишь, гражданин. – Из запястья чистильщика вылетело пламя. – Это Гильдия…
Мужчина швырнул глиняную бутылку, наполненную густой красной жидкостью, которая попала в грудь чистильщика, разлилась по его атмоскафандру и, глухо бахнув, вспыхнула от огня на запястье. Другие нищие последовали его примеру. Глина разбивалась о камень у ног гильдийцев, жидкость попадала на их скафандры, окрашивая их в блестящий алый цвет. Через секунды четверо чистильщиков были объяты ревущим пламенем, которое жадно захватывало всё больше пространства. Зловоние горящей чи усилилось. Гильдийцы, изрыгая проклятия, отступили и начали поливать друг друга шипящими струями белой пены, пытаясь затушить огонь.
По улице, визжа колесами, пронесся моторикша и врезался в двух чистильщиков. Один влетел в стену капитула и разлетелся фейерверком искр. Резервуар с чи на его спине раскололся и взорвался, и едва водитель моторишки выкатился из кабины, нос авто вспыхнул. Нищие сбросили свои черные лохмотья и, вытащив из складок одежды оружие, налетели на двух оставшихся гильдийцев. Кёдай предупредительно поднял руку, кожа его была черной и дымилась. Но здоровяк все равно бросился на него с высоко поднятой боевой дубинкой. Акихито представил Касуми, лежащую в луже крови на полу тюрьмы Кигена. Представил имя Масару, вырезанное на сотнях памятных табличек вокруг Пылающих камней. Представил лицо Йоритомо на плечах из шлифованной латуни вместо головы гильдийца.